Что, не хочешь больше ходить в церковь? - [29]

«Ну, при таком раскладе, я зол уже не на тебя, а на Него! И не желаю, чтобы Он использовал мою жизнь в качестве футбольного мяча, который может пинать всяк, кому не лень!»

«Не то это, Джейк, не то! Я знаю, что для тебя сейчас все выглядит так, как будто ты потерял все ценное для себя, и в какой-то мере так оно и есть. Даже не допускай мысли, что он режиссировал все эти события для какой-то скрытой более высокой цели, потому что это не так. Но ты просил возможности познать Его, а это всегда тянет за собой последствия. Играть в игры, обусловленные культурой, — даже, если это религиозные игры — всегда легче, чем познавать, кто такой Бог, и куда Он тебя поведет».

«Но раньше, я, по крайней мере, имел, чем расплатиться по счетам», — огрызнулся я в ответ.

«Или, лучше сказать — думал, что имел».

На глубоком вздохе я уставился на Джона. Именно этого я терпеть не мог во всех наших беседах — он мог обронить подобное замечание — и попробуй, пойди, догадайся, что он имел в виду. Больше того, он никогда не утруждал себя объяснениями, если я не спрашивал, а я теперь не совсем был уверен, хочу ли я узнать еще что-нибудь от него. Я стоял перед выбором: спросить, что бы это значило, или уйти под предлогом, что надо проведать, как там Андреа.

Молчание затянулось куда дольше, чем это казалось приличным. Я однозначно был настроен: ни о чем его не спрашивать и не давать повода к дальнейшему разговору. Наконец Джон поднял голову с легкой улыбкой: «Но ты всегда был на грани отчаяния, разве нет?»

«Когда? В отчаянии от чего?»

«От того, что играл в религиозные игры. Тебя ведь это никогда не устраивало, разве я не прав? Разве не в отчаянии ты ложился спать, разочарованный тем, что Бог не сделал для тебя того, чего ты от Него ожидал?»

«Не всегда». Я прокручивал в уме последние несколько лет своей жизни. «Я помню и такие времена, когда Господь открывал мне Себя невероятным образом и показывал путь к тому, как лучше Его познать».

«Никаким образом не ставлю это под сомнение. Но это имело продолжение?»

«Нет, именно это и раздражает больше всего. Как только думаешь, что вот сейчас все и наладится, как нельзя лучше, все заканчивается полной разрухой. Мне еще предстоит найти, где это настоящее христианство, о котором мы читаем в Писании. У меня его нет. Даже знакомство с вами было так многообещающе, а теперь оно превращается в такое же недоразумение, как и все для меня, что несет на себе имя Бога».

«И как ты думаешь, почему это?»

«Послушай, Джон, если есть, что сказать, говори, я буду слушать. У меня нет ни сил, ни желания играть в загадки с тобой».

«Прости, Джейк», — сказал Джон, дотянувшись до запястья моей руки, лежавшей на столе. «Я никогда не играл ни в какие игры с тобой!»

«А что же тогда происходит, Джон? После всего того, что я сделал за последние несколько месяцев, чтобы выровнять все свои отношения с Богом, разве я не достоин чего-нибудь получше, чем это?… А? Как ты думаешь? Работы нет, репутация среди тех, кого я знал более двадцати лет, подмочена. Лори и я грызем друг друга, и ко всему этому — мы чуть было не потеряли сегодня дочь».

«Так значит, ты считаешь, что Бог обязан тебе чем-то лучшим?»

«Будто нет! С какой радости я тогда должен убиваться и следовать за Ним, если он не может присматривать за тем всем, что касается моей жизни!»

«Вот так, значит!», — ответил Джон, откинувшись на спинку стула. «Вижу, ты вырос с мыслью о том, что твоя добродетель фактически контролирует то, как в отношении тебя ведет себя Бог. Если ты отвечаешь требованиям своих обязательств, то Он должен выполнять свои».

«Еще скажешь, что нет!»

«Джейк, Бог исполняет свои обязательства постоянно, вне зависимости от того, исполняешь ты свои или нет. Он любит тебя больше, чем кто-либо когда-либо, и Он никогда не отведет руки своей от тебя. Иногда наши действия скоординированы с Его, иногда нет, и это влияет на всю картину. Но не думай, что можешь контролировать Бога своими потугами, — потому что это не так. Если бы мы контролировали Бога, то чем бы Он отличался от нас? Уж пусть лучше будут Его пути выше, а мы будем к ним подтягиваться».

«А что же мне делать со своим положением, Джон? Я же пытался произвести то, что было правильным, но это совсем мне не помогло!»

«На самом деле — помогло. Просто ты об этом еще не знаешь. Бог освобождает тебя от тех зацепок, которые составляли твое чувство безопасности в прошлом. Они препятствовали тому, чтобы тебе познать своего Бога как Отца — а Он знал, что именно в этом заключено твое желание. Да и зацепки эти все равно носили характер воздушных замков. Их утрата — всегда боль, и я знаю, что тебе сейчас приходится наблюдать руины гораздо большего их количества, чем ты предполагал. Но не это меня сейчас заботит. Я озадачен тем, что ты думаешь, будто Бог восстал против тебя, или уж по крайней мере не обращает на тебя лица Своего».

«А что мне еще думать? Я то считал, что Бог что-то прояснит мне, и я полагал, что это привнесет в мою жизнь больше радости и покоя. Я также рассуждал, что это откровение сможет умиротворить всех вокруг меня таким же образом, как и меня. Но все наоборот — все настроены против меня…, и что мне думать? Вот я и думаю, не оставлен ли я в дураках? Если бы в этом была рука Божья, разве все не стало бы лучше?»