Что написано пером - [3]

Вопросы все же были. Когда легли спать, дочка подползла ко мне поближе под простынкой и, прижавшись, тихо-тихо спросила без предисловий:

– Мам, а как ты думаешь, сколько ему лет?

– Ну, где-то тридцать-тридцать пять…

– Хорошо…, – и, отодвинувшись, накрылась поплотнее.

А когда на следующий день мама не сразу нашла меня в море среди купающихся граждан, она полусказала-полуспросила:

– А я уж думала, не уплыла ли ты к своему гондольеро…

…Все правильно, значит, мне не показалось.

Предновогодний роман Письмо подруге по электронной почте

Имена, фамилии, да и сами действующие лица – вымышлены. Всякое сходство – не намеренно и случайно.

1 Роман

В последнюю неделю декабря так кстати выпал снег! Он утвердил гипотезу о том, что скоро Новогодний праздник, ведь в наш прагматичный век одним только витринам сердце не верит!

Снег выпал, все встало на свои места, и я твердо решила, что невзирая ни на что, я весело и счастливо проведу праздничные дни! Я объявила все мелким и несущественным, я залила в генератор счастья самое хорошее топливо – веру в то, что все, что ни делается, – к лучшему. Все у меня складывалось, как нужно: клиенты вовремя платили, документы вовремя регистрировались, а генератор счастья гудел ровно и без перебоев.

Двадцать девятого декабря мне позвонила моя подруженция Адамова и с выпученными глазами проорала в телефон, что она с дочерью сегодня уезжает к сестре в Петрозаводск, а видеокассету про поездку в Египет забыла у меня!!! «Как жить?!! Что делать?!!».

Я сказала: «Не журись, родная, я тебе привезу ее на вокзал! В восемнадцать тридцать на платформе! Говори номер поезда и вагона!».

Сказано – сделано. Я беру в сумку кассету, под мышку – пузырь с шампанским, пластиковые стаканы – на горлышко, в карман – конфеты, на голову надеваю парик из блестящей мишуры и во всем этом великолепии выхожу на перрон Казанского вокзала.

Все-таки я люблю наш народ! Даже больше, чем Михаил Задорнов. Иностранцы просто вежливо улыбались бы, а наши гоготали, не скрываясь, показывали пальцем, поздравляли «с Наступающим» и просились в долю на шампанское. Ну что за милые люди! Снегурочкой называли, с собой поехать звали… Но пришли девочки Адамовы, и электорат отвалил (поняли, что нас и так трое).

Мы культурно погрузили чемоданы в поезд и совершенно некультурно нахрюкались шампусика прямо на перроне. Потом поезд ушел, а счастливое выражение лица как бы законсервировалось (Спиртное – идеальный консервант выражений лиц).

Вот в этом выражении лица я и дошла до метро и заняла место в вагоне… Я сидела и смотрела в себя, потому что внутри у меня искрилось и переливалось нечто чудесное, я любила всех на свете (даже жену моего бывшего мужа!), я уже погрузилась в поток русского общественного предпраздничного бессознания, как вдруг…

Я почувствовала на себе взгляд. Нет, не просто взгляд – меня Увидели. Это было точно, как шпажка в бутерброд-канапе, как лазер в роговицу, как алка-зельцер в абстинентный синдром на заре! Я сразу вынырнула из глубин иррационального и подняла глаза (Лучше бы я этого не делала!!!..). Напротив сидел Он…

Он настолько был моим, что я даже не могу точно сказать, как Он выглядел. Я увидела только глаза и сразу протрезвела. Помню только, что в руках у него были красные спортивные перчатки, а обут он был в черные ботинки на толстой подошве с металлическими петлями для шнурков. И еще – Он был великаном! Если бы я села к Нему на колени, то смогла бы упереться теменем в угол между его шеей и подбородком, я бы чувствовала себя, как в коконе, безопасно и уютно… Когда я смогла отвести от Него взгляд (Лучше бы я этого не делала!!!), то обнаружила, что Он едет не один – с Ним еще два приятеля, а с этими приятелями – дяденька Бахус. В руках у них было по бутылке пива и по пакетику сушеной рыбки. А Он был без пива и абсолютно трезвый.

Я еще раз перевела на Него взгляд и обнаружила, что Он опять пристально меня рассматривает… Мой мозг заработал над вопросом: «Как склеить мужика?». Но в это время Он поднялся, встал лицом к своим попутчикам (а я имела возможность оценить Его богатырский рост) и стал прощаться с ними. Я с отчаянием сверлила Его спину глазами, но времени было мало, я не успела прожечь. Я только услышала, как мужики сказали Ему: «Ну, пока, Ром!».

Роман… Ромка. Я ощутила полость во рту – там надувался шар, который потом провалится в меня глубже и будет распирать меня бесконечные часы и дни.

Рвать волосы я на себе не стала, так как быстро сообразила, что у попутчиков можно попытаться получить нужную информацию. И всю энергию взгляда вкупе с мыслью я сосредоточила на двух пьяненьких мордах. Одна из них – с усами – плавала ближе ко мне, выглядела простовато, поэтому ее я и начала «пробивать». И вдруг – о чудо! – из пакетика этого человека на пол стала вываливаться сушеная рыбка. Мужчина ничего не замечал, но какая-то смешливая дамочка напротив хихикнула так, что он поднял глаза в поисках той, что смеется (только человек неуверенный мог сделать так – а вдруг надо мной смеются? Надо бы выяснить!). Конечно, он уперся сразу в мой взгляд и решил, что смеялась я.