Что нам в них не нравится… - [88]

остервенением разбивали дорогие стекла в магазинах, ломали обстановку Покончив с одним магазином, толпа набрасывалась на следующий и т. д. В окнах и дверях магазинов, принадлежащих христианам, владельцы их выставляли образа и портреты. Государя Императора с национальными флагами. Этих помещений не трогали. Около двенадцати часов дня на Крещатике, Думской площади, Прорезной и других улицах мостовая была усеяна разбросанными и развороченными кусками материй, обломками мебели, футлярами от часов и т. п. Разбивались громоздкие вещи, вроде машин, аппаратов и т. п. Часть Крещатика, близ Царской площади, была сплошь покрыта пухом. Толпа, врываясь с ожесточением в магазины, рвала конторские книги, счета, переписку и тому подобное. Войска и полиция, стоявшие на Крещатике и в других местах, где происходили погромы, были бессильны прекратить разгром и грабеж, ввиду того, что улицы были переполнены массой зрителей, не принимавших участия в погроме.

(«Киевлянин» № 290, 1905 год)

Приложение № 8, Г

Из «письма в редакцию»

«Выходит, по словам «Киевских Новостей» и других местных «передовых газет», что «лучшие сыны народа и ликовавшая публика» пострадали совсем невинно. Так ли это было, как пишут киевские «передовые» газеты? Получается отрицательный ответ, и я, как очевидец, могу в кратких чертах описать все, что слышал и видел. Идя 18-го октября по Крещатику, я встретил большую манифестацию с красными флагами, направлявшуюся к Городской Думе. Подойдя к Думе, «лучшие сыны народа» постарались прежде всего сломать царские эмблемы. После этого начался «народный митинг», но первое время он был как-то вял и неинтересен, поджидали главных ораторов. И вот появился в толпе Шлихтер,[54] верхом на лошади, сопровождаемый мальчишками с киевских базаров, в красных лентах, обвитых вокруг фуражек и рук, и с поднятыми красными флажками. В это же время в другой стороне толпы раздались голоса: «Ратнер, Ратнер!», появился другой «знаменитый» оратор. Митинг принял более оживленный характер, и начались речи, безумные речи. Раздавались отчетливые восклицания с городского балкона: «Долой Царя! Долой тиранов! Долой самодержавие!», и много других безумных фраз, которых, я думаю, редакция не напечатает, и поэтому не пишу их. Потом Шлихтер предложил желающим записаться в «народную милицию», пожаловать в Думу. В Думе пошла усиленная запись в «народную милицию» и сбор денег на оружие. Во время этой подписки произошли позорные оскорбления царских портретов, они прокалывались палками, а потом хватали их за эти дырки и рвали на клочки; также была разбита мраморная доска, на которой были написаны благодарственные слова. Их Величеств при посещении. Их Величествами Киева. В это время в городской зал вошел Шлихтер и объявил присутствовавшим, что сейчас будет роздано оружие для борьбы с злейшим врагом, то есть полицией и войском. Я вышел из зала Городской Думы, и что было дальше — известно из Киевских газет. Киевская «прогрессивная» печать возмущена печальной развязкой «народного митинга» и его последствиями, но что посеяли, то и пожали. Требовать же гласного общественного суда должны мы, истинно русские люди, за оскорбление нашего любимого Государя, а не «лучшие сыны народа», пишущие в местных «прогрессивных газетах…»

(«Киевлянин» № 297, 1905 год)

Приложение № 8, Д

Что происходило в Киевской Городской Думе 18 октября 1905 года

В иностранных больших газетах 19–21 октября печатались такие, совсем дикие, депеши из Киева, как например депеша, появившаяся в «Berliner Tageblatt».

«Ужасы, сообщаемые газетами, ничто в сравнении с дейсгвительностью Тысячи и перетысячи (abertausende) евреев умерщвлены в южной России, более тысячи молодых девушек и детей было изнасиловано и задушено. Реакционная партия обещала уплатить по рублю за каждого убитого еврея. Предводитель реакционеров Бойков открыто заявил что имеет предписание из Петербурга евреев уничтожить, и что он смеется над Витте и либералами Полиция, раздавая водку и деньги указывает черней сотне дома богатых евреев. Казаки убивают тех, кто ищет спасения в бегстве. Другой вожак евреи выкрест, заявил, что во главе этого движения стоит одно из высокопоставленных лиц».

Между прочим в «Neue Freie Presse» (№ 14 798) было напечатано сообщение, идущее из Лондона, автор которого, рассказывая о надругательстве над портретами русских Императоров в киевской Думе, сообщал, что вслед за тем залпом войск убито сорок человек, и прибавлял следующее:

«Один адвокат, по фамилии Ратман, вырезал портрет Государя из рамы, а затем лицо из холста, просунул свою собственную голову через образовавшуюся дыру и произнес в таком положении речь с балкона Городской Думы. На следующее утро толпа рабочих, ворвавшись к нему на квартиру, буквально разорвала его на куски».

Конечно, и этого известия мы не сообщили, так как на балконе Думы такой сцены не было (мы видели достоверных свидетелей, находившихся на улице), а Ратнера, о котором, очевидно, сообщал лондонский корреспондент, никто не растерзывал. Просовывание головы через разорванный портрет мы сочли вымыслом толпы дополнившей фантазией сцену революционного исступления. Слух об этой сцене действительно ходил в Киеве но параллельно с другими вымыслами (о зарезанных монахах Голосеевского монастыря) и кроме того он не получил широкого распространения.