Что Кейти делала - [17]

Все дети захихикали, но Кловер спокойно встала и продекламировала следующее:

Жил на свете песик Гав —

Шерстяной клубок.

Он имел веселый нрав —

Вечно прыг да скок. 

Словно бусинки глаза

И метелка-хвост,

Как вертел им егоза!

Был тот жест не прост. 

Жил он весело, легко,

Был игрушкой всем.

Пил обычно молоко —

Выпил вдруг кольдкрем 

В детской прямо со стола.

(Длинная строка!)

И та порция могла

Погубить быка. 

Заболел и умер он.

Я закончу тут,

Ведь под похоронный звон

Песен не поют.

Последовали бурные аплодисменты; все смеялись, кричали, хлопали в ладоши, так что весь сеновал гудел и дрожал. Но Кловер сохраняла прежнюю сдержанность и села на место, все такая же серьезная, и лишь в уголках ее рта появились маленькие ямочки — ямочки отчасти природные, а отчасти, как я с сожалением вынуждена заметить, приобретенные благодаря тому, что Кловер имела привычку углублять их острым карандашом для грифельной дощечки, когда учила уроки.

— Теперь, — сказала Кейти, когда шум несколько утих, — прослушаем «Библейские стихи», декламируют мисс Элси и мисс Джоанна Карр. Держи голову выше, Элси, и говори отчетливо, а ты, Джонни, не смей хихикать, когда настанет твой черед читать!

Но Джонни в ответ на этот призыв только еще сильнее захихикала, крепко прижимая руки к лицу и выглядывая из-за пальцев. Элси же держалась торжественно, как маленький судья, и с большим достоинством начала:

От райских нег к земным трудам

Пошли и Ева и Адам,

И ангел огненным мечом

Позвякивал за их плечом. 

И, покидая птиц, зверей,

Рыдала Ева у дверей.

Жизнь сладкую жалел Адам

И тоже волю дал слезам.

В этом месте Дорри фыркнул, но степенная Кловер сразу заставила его замолчать.

— Не смейся, — сказала она. — Ты же знаешь — это из Библии. Теперь твоя очередь, Джонни.

Но Джонни упорно зажимала рот руками, а ее пухлые плечики вздрагивали от смеха. Наконец с огромным усилием она придала лицу серьезное выражение и, стараясь говорить как можно быстрее, разразилась следующими стихами:

Хоть ослица Валаама

Зрела ангела упрямо,

Его не видел Валаам —

Для человека это срам.

После этого она опять спрятала лицо в ладони, а Элси продолжила:

Илия по воле неба

Ел досыта мяса, хлеба,

Ежедневный рацион

Получая от ворон.

— Ну, давай, Джонни, — сказала Кейти, но неисправимая Джонни опять затряслась от смеха, и все, что они смогли разобрать, это:

Две медведицы из леса

Вышли, чтобы съесть… съесть…

«Библейские стихи» представляли собой часть большого проекта, над которым Кловер и Элси трудились больше года. Это было нечто вроде переложения Библии в стихах для самых маленьких; по завершении предполагалось издать его в красной обложке и с портретами авторов. «Поэтическая Библия для юношества» — так предстояло называться этой книге. Папа, которого очень позабавили однажды услышанные отрывки, предложил другое название — «Книжка выдвижной кроватки», так как сочинялась она главным образом именно там, но Элси и Кловер выразили в ответ крайнее негодование и не пожелали прислушаться к этому предложению.

После «Библейских стихов» наступила очередь Дорри. Отрывок для декламации ему позволили выбрать самому, что, как оказалось, было достойно сожаления, ибо вкус у него был своеобразный, чтобы не сказать пугающий. В данном случае он выбрал для чтения псалом, начинавшийся следующими бодрящими словами:

Ты слышишь глас печальный из могил?

И он начал декламировать скорбным голосом и с большим выражением, причмокивая после таких строк, как:

Цари, лежать в земле вам глубоко,

Хоть башни ваши взмыли высоко…

Старшие дети слушали его как зачарованные, чувствуя даже что-то вроде удовольствия, когда по спинам пробегала холодная дрожь, и жались друг к другу, когда замогильный голос Дорри эхом отзывался в темных углах сеновала. Однако для Фила это было слишком: к концу чтения он уже был в слезах.

— Не хочу оста-а-ваться здесь! Не хочу, чтобы на меня… стонали! — всхлипывал он.

— Дорри, противный мальчишка! — воскликнула Кейти, рассердившись от сознания того, что самой ей это мрачное представление понравилось. — Вот что ты натворил своим мрачным псалмом — напугал нас до смерти, а Фил даже плачет! — И она слегка встряхнула Дорри. Тот захныкал, а так как Фил по-прежнему ревел и Джонни тоже начала всхлипывать из сострадания к ним обоим, стало казаться, что Fete на чердаке скорее всего закончится печально.

— Я скажу тете Иззи, какая ты противная, — заявил Дорри, спуская одну ногу в отверстие в полу.

— Нет, подожди, — сказала Кейти, хватая его за руку, — останься, ведь теперь у нас будет пир! Перестань реветь. Фил, и ты, Джонни, не будь дурочкой, давай-ка лучше раздавай печенье.

Слово «пир» мгновенно изменило настроение собравшихся. Фил сразу развеселился, а Дорри раздумал уходить. Черная бутылка была торжественно поставлена посредине, и Джонни, расплывшись в улыбке, начала раздавать печенье. Оно было с зубчатыми краями, семечками тмина внутри и очень вкусное. На каждого пришлось по два печенья, а когда исчез последний кусочек, Кейти сунула руку в карман и под громовые аплодисменты извлекла оттуда великолепное дополнение к пиршеству — семь длинных палочек из теста с корицей.