Что это за игра? - [23]

От шума и от внезапной перемены в отношениях с Грейси у Джеймса разболелась голова. По мере того как тянулся этот день, ситуация становилась все более странной. Она на него не накидывалась. И глаза не закатывала. Зато она то и дело на него смотрела. Они обменивались долгими взглядами, пропитанными предчувствиями и сексом. По мере того как день продолжался, Джеймс становился все более дерзким, он позволял себе шарить взглядом по ее телу, останавливаясь на ее губах. Он наблюдал, как она гладит пальцами свою шею, как ее язык быстро облизывает губы. И когда она вышла с Чарли на этот чертов балкон, Джеймса захлестнуло иррациональное собственническое желание ее остановить, да такое жгучее, что, казалось, оно прожигало дыру в его внутренностях. Его раздражала нелогичность этого чувства. Грейси – не его женщина и никогда ею не станет. С ним будет все нормально, если он найдет способ избавиться от одержимости этой женщиной. Чувствуя, что ему нужно отдохнуть от приема, он направился через зал ресторана к двери, лавируя между гостями, и вышел в холл, где было потише. Как только в его голове перестал звучать шум и гул голосов, он вздохнул с облегчением.

– Джеймс!

Из дальней части холла раздался голос Белинды, его двоюродной бабушки по отцовской линии. Она подняла руку и пошла в его сторону так быстро, как только позволяли ноги восьмидесятипятилетней женщины. К несчастью для Джеймса, передвигалась она на удивление проворно. Он помахал ей рукой, а потом, сознавая, что ведет себя не так, как подобает хорошему племяннику, свернул в длинный коридор, ведущий к лифтам.

– Джеймс! Джеймс, дорогой! – окликала его Белинда.

Его двоюродная бабка страдала старческим склерозом в легкой форме, и в этот вечер он как раз дал о себе знать. Сколько бы Джеймс ни повторял, что он доктор наук, а не врач, она все время путала эти понятия. Полчаса назад она приперла его к стенке и принялась обсуждать свой бурсит. О чем она захочет поговорить дальше, одному богу было известно, и Джеймс не собирался дожидаться ее, чтобы это выяснить.

– Тетя, я скоро вернусь!

С этими словами он завернул за угол, поспешил к двери, над которой висела табличка «выход», и выскользнул наружу еще до того, как Белинда успела завернуть за угол. Джеймс вышел на лестницу – и застыл в изумлении. На ступенях, обхватив руками голову, сидела Грейси. Она подняла лицо, и Джеймс увидел под ее ресницами легкие тени. Он нахмурился.

Грейси медленно выдохнула. За Джеймсом с гулким стуком закрылась дверь. Грейси была так же великолепна, как всегда, и при виде ее у Джеймса пересохло в горле. Их взгляды встретились, потом оба отвели глаза.

– Ты за мной следил?

Она изменила положение, скрестила ноги и разгладила складки на ткани облегающего платья. Джеймс испытал внезапное желание провести руками вверх по ее платью, погладить ее бедра, раздвинуть ее ноги, упасть на колени на ступеньку перед ней и царапнуть зубами ее кожу. Он прижался к двери, чувствуя, как холод металла проходит сквозь его рубашку. Это вернуло его мысли к теме разговора.

– Я прячусь от моей двоюродной бабушки.

– Это еще почему?

– Шейн назвал меня доктором, и она теперь думает, что я… в общем, врач. – Джеймс сунул руки в карманы и нащупал пальцами острый край ключа. – У нее целый список болезней, которые я точно не хочу обсуждать.

Уголки роскошных губ Грейси чуть заметно приподнялись.

– А ты от кого прячешься? – спросил Джеймс.

Она прикусила нижнюю губу.

– Почему ты думаешь, что я прячусь?

Они были наедине. Во второй раз за последние двадцать четыре часа. Небольшое пространство между ними наполнилось напряжением, которое изводило их весь день. Джеймс пожал плечами.

– С тех пор как я с тобой познакомился, ты на любой вечеринке была душой компании, никак не меньше.

Несколько долгих мгновений Грейси просто смотрела на него, потом наконец склонила голову набок, и буйная грива ее волос упала на одно плечо.

– Что имел в виду отец Деклана, когда говорил, что ты когда-то был как он?

Джеймс ожидал от нее какого угодно вопроса, только не этого. Он ответил не сразу. Это была не та тема, на которую ему хотелось говорить. Он показал на место на ступеньке рядом с ней.

– Можно мне сесть?

Было видно, как Грейси глотнула. Потом она кивнула.

– Это свободная страна.

Возможно, раньше он ошибался, подумал Джеймс. Возможно, пора перестать избегать этой ситуации. Может быть, ему нужно применить к Грейси те же принципы, которые он использовал в отношениях с другими женщинами. С самого первого момента их знакомства он играл с ней по ее правилам, но, возможно, пришло время прекратить это делать.

– Что изменилось со вчерашнего дня?

Джеймс задал ей прямой вопрос, как задал бы любой другой женщине. Намеки и предположения были не по его части, в общении он предпочитал прямоту.

Грейси дернулась так, словно он дал ей пощечину. Потом покачала головой.

– Ничего не изменилось. Совсем ничего.

Он поднял одну бровь.

– Неужели? Дело в том, что за последние двадцать четыре часа ты ни разу не назвала меня занудой. По-моему, это новый рекорд.

Грейси сцепила руки так крепко, что костяшки пальцев побелели.