Что есть философия?! - [8]

7. Если теперь, после всех этих специальных философских уточнений, вернуться к исходному наивному вопрошанию начинающего философа (правда, но тут уж ничего не поделаешь, — в контексте идей XX века и — с трудом — преодолевая груз собственных многолетних сомнений), то возможно сказать так.

Философия — форма размышлений о начале бытия.

Философствуя, то есть размышляя о начале бытия, человек преображает свой индивидуальный ум в разум, по — особенному всеобщий и, вступая в общение с иными, столь же индивидуально — всеобщими разумами, актуализирует одну из бесконечных возможностей бесконечно — возможного всеобщего бытийного смысла. В философских произведениях этот процесс происходит сосредоточенно, замедленно, целеосознанно. Это и есть философия, в более строгом смысле слова.

Самое основное, но…

Здесь начинается самое основное: подробности философских систем, то есть их энигматическое (загадочное) взаимовопрошание и взаимоначинание… Раскрывается и углубляется взаимонасущность индивидуально всеобщих смыслов бытия. Взаимонасущность и одновременность культур. Попросту говоря — человека и человека.

Или, совсем в ином заходе:

"… Все наше достоинство — в способности мыслить. Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы — ничто. Постараемся мыслить достойно. В этом — основа нравственности” (Блез Паскаль).

Философия — развитая культура способности мыслить.

Но философия есть также жажда этой культуры мыслить, жажда философской речи, голод по общению философствующих умов — в перипетиях вынужденного молчания, или в ситуации разговора о философии на языке вызывающе не — философском — языке здравого смысла (вообще‑то, очень почтенной вещи, но в иных условиях). В такой ситуации, вполне обычной для XX века, когда приходится философски отнестись к позитивизму (в различных его вариантах), исходные определения философии приобретают новый — необходимый — смысл, могут быть повернуты и поняты под новым, более острым углом зрения.

Поэтому во втором очерке я постараюсь выстроить возможное пространство философского диалога, начиная с того “места”, где такой диалог принципиально невозможен, но, следовательно, философские начала, сформулированные в очерке первом, должны быть поняты уже не как наличные и интуитивно ясные, но в мучительном напряжении насущных превращений мысли, насущных, чтобы речь стала философской.

II. Опыт критики

(Заметки о статье Карла Поппера “Что такое диалектика?”)

В этом Втором очерке я не буду специально развивать и разветвлять позитивные (и “апофатические”) определения философии. Здесь я постараюсь обнаружить неизбежность своего рода “кислородного голодания” философской мысли там и в тех случаях, когда философ стеснительно отказывается (или — стремится отказаться) от тех исходных, парадоксальных начал философии, о коих шла речь в первом очерке. О, вторичные признаки сохраняются (хотя с некоторой дозой стеснения). Но вот без первичных (ладно, не буду развивать это рискованное сравнение)…

В качестве повода возьмем статью Карла Поппера “Что такое диалектика?”. Это толковый повод по двум причинам: во — первых, пафос сознательного отрицания “первичных признаков” философии (см. Очерк первый) резче всего и откровеннее всего раскрывается именно в позитивизме; во — вторых, Карл Поппер жестко берет быка за рога — он пытается лишить философского мужества — наиболее характерное детище философской логики — диалектику. Впрочем, для меня — это известно по Первому очерку — диалектика должна в XX веке оспорить самое себя и принять форму диалогики. Но сейчас отвлекусь от собственных пристрастий и просто покажу участь философии, лишенной философских начал.

Итак — к делу.

В предлагаемых заметках исходное вопрошание “Что есть философия?” будет смещено в неожиданную сферу. Смысл философии должен будет — по замыслу — стать настоятельным в попытках наметить поле взаимопонимания, философского общения между Поппером и Гегелем, то есть наметить поле реальной проблематики: диалектика — позитивизм. Надо сказать, что сам Поппер сделал все возможное, чтобы свести на нет это поле взаимопонимания. Если прочитать “Что такое диалектика?” отдельно и “Логику” Гегеля — отдельно, то — предполагаю — они предстанут существующими в совсем различных измерениях; это будет диалог глухих.

Поэтому для начала придется очертить, но затем и преодолеть обширную и тяжелую полосу отчуждения. Вот как Поппер сооружает эту полосу:

Разъясняя смысл диалектики, Поппер сводит ее к “триаде”; триаду истолковывает как бессодержательный формализм; этот формализм понимает как ослабленный вариант “метода проб и ошибок” (“…научного метода”); метод проб и ошибок отождествляет с “истинно научным” способом испытания научных теорий; испытание научных теорий оказывается внутренней сутью… философии. В системе таких редукций и осуществляется попперовская критика диалектики.

Но начнем с целостного (еще не редуцированного) философского контекста диалектики (во всяком случае, как он представляется в истории философии). —

1. Диалектика (в любой ее форме, поскольку Поппер ведет речь не только о диалектике Гегеля, но о диалектике “вообще”) предполагает, по меньшей мере, такие философские исходные установки: