Что, если мы утонем - [91]

Я не должна исполнять твои мечты, я должна исполнять свои мечты. Я должна дышать.

Эмбер сказала умную вещь. Если бы все было наоборот, если бы это тебе пришлось жить дальше, то я бы тоже хотела, чтобы было именно так. Чтобы ты не разрушал себя из-за трагедии, которую уже не исправить. Я бы хотела, чтобы у тебя получилось лучше. Чтобы ты был положительным примером. Но и чтобы ты оставался обычным человеком.

Думаю, ты бы хотел, чтобы и Сэм был счастливым. Чтобы мы вместе были счастливы.

Он единственный человек, который чувствует то же, что и я, но я люблю его не поэтому. По крайней мере, не только поэтому. Я люблю его, потому что рядом с ним я чувствую свою ценность. Чувствую себя на своем месте. Потому что он заставляет меня поверить в то, что я всего добьюсь, хоть мне и страшно. Что я могу сомневаться и испытывать неуверенность, но все равно оставаться сильной.

Мне все еще до смерти тоскливо, тяжело, пусто. Бесконечная пустота, хотя рана, из которой боль годами высасывала из меня душу, немного затянулась с тех пор, как рядом появился Сэм и положил на нее руку. Лучше от этого не стало. Но стало легче.

Он лучший человек из всех, кого я знаю. И самый сломленный.

Я влюбилась, Остин, я еще ни к кому не испытывала подобных чувств. Никто еще не понимал меня так, как Сэм, с полуслова. Никто еще не поддерживал меня столь безоговорочно. Он всегда был рядом. Он показал мне всего себя, а я утаила от него самое главное. Каждый день я думаю о том, что надо было поговорить с ним раньше. Вместо этого я много раз собиралась, но все откладывала разговор на потом. Но он узнал обо всем самым ужасным образом. Неудивительно, что теперь он не хочет меня видеть, правда?

Я не могу тебя ни в чем упрекать, потому что я ничем не лучше тебя. Я поступала неправильно, но гнала от себя эту мысль. Потому что так было легче. Потому что я не хотела причинить ему боль. Но именно так и случилось.

Я тебя потеряла. Это очень плохо. Но и Сэм потерял тебя. Неважно, что я больше не могу дышать от того, как сильно мне его не хватает. Неважно, что мне больно с того момента, как между нами было все кончено. Но важно то, что теперь он до конца жизни будет считать, что он виноват. Что он плохой человек. Что он чудовище. А ведь он не такой. Он, черт возьми, самый прекрасный человек на земле.

Если хочешь стать счастливее, проснись и сделай кому-нибудь комплимент. Выпиши три вещи, за которые испытываешь благодарность. Жуй медленней. Говори людям «спасибо» и «пожалуйста», даже тем, с кем общаешься каждый день. Всегда старайся стать лучше всех в том, что тебе по-настоящему интересно. Прежде всего потому, что жизнь коротка и непредсказуема. Будь собой, умей благодарить, не переставай учиться и никогда не переставай расти.

Это лишь несколько вещей, которым я у него научилась. Я увидела, что он может справиться с любой ситуацией, и даже в страданиях он черпает энергию для того, чтобы сделать что-то хорошее. И он показал мне, что я тоже так могу.

Что, просыпаясь по утрам, я могу сделать лучше каждый день своей жизни. Могу быть лучшей версией себя. Каждый день делать что-то хорошее.

Дорогой Остин! С тех пор, как ты умер, у меня было только два способа испытать чувство невесомости.

Первый – это занятия кайтсерфингом. Когда сливаются вместе небо и земля.

А второй – когда на меня смотрит Сэм.

Теперь у меня остался лишь один.

Глава 38

Понятия не имею, как я продолжила ходить в универ. Дни шли, приближалась годовщина смерти Остина. Я забронировала билеты на самолет, ведь, без сомнений, и в этом году на одиннадцатое февраля я должна быть в Торонто.

Хоть мне и стало немного лучше после того, как я в каком-то бреду написала письмо Остину, внутри меня все словно онемело. Даже сейчас, когда вечером накануне четвертой годовщины его смерти я, Эмбер, Джек и еще несколько старых друзей собрались в баре Prenup Pub. Прямо как раньше. Словно Остин в любую секунду мог к нам присоединиться. Накинуть свою джинсовку на меху на спинку стула из темного дерева и извиниться, что снова опоздал.

После его смерти это стало негласной традицией. В первый год никто из нас не был в состоянии провести этот вечер в одиночку. Во второй год нам показалось предательством не быть в этот вечер там, где мы провели вместе лучшие часы жизни. На третий год это уже стало само собой разумеющимся. Сейчас, на четвертый год, мы болтали и даже смеялись, хоть и все мысли были об Остине.

Джек привел свою девушку Мэри, и я испытала лишь искреннюю радость за них обоих. Хоть кому-то удалось вернуться в нормальную жизнь. Эмбер вела себя расслабленно, но я весь вечер чувствовала, что она не спускает с меня глаз.

В 1.48 я покрепче сжала в руке свой стакан. Мы умолкли, в словах не было потребности. Молчание было тяжелым и горьким, но оно нас объединяло. Никто из нас не был одинок. По крайней мере, в этот момент.

Эмбер под столом положила руку мне на колено. Моя стопа касалась ботинка Джека. Я не верила в совпадения. Но я верила в то, что потеря человека, который был дорог каждому, очень нас сплотила.

Закрыв глаза, я почувствовала себя безумно грустной и счастливой одновременно. Все нормально. Более-менее нормально.