Что, если мы утонем - [88]

– Я ему лгала. Я все делала неправильно. С самого начала.

– Вы поругались?

Я грустно усмехнулась.

– Это была не ссора. Это… После ссоры можно помириться. А я предала его доверие, понимаешь? – Я не знала, как много могу рассказать Киане. В конце концов это Сэм должен решать, хочет ли он рассказать своим друзьям о своем – о нашем – прошлом. Я и так зашла слишком далеко.

– Все сложно, я утаила от него кое-что важное. Кое-что очень важное. Одну вещь, зная которую, он точно не стал бы со мной связываться.

– Лори, что за загадки? – перебила меня Киана. – Ты моя подруга, а Сэм мне практически как брат. Я вижу, что вы оба страдаете, и не понимаю, что это, блин, значит. Что может быть таким плохим, что вас так сильно мучает?

– Я, – прошептала я. – Я такая плохая. Я облажалась.

Киана недоуменно покачала головой.

– Вам нужно поговорить.

– Он больше не хочет меня видеть.

Долго, очень долго Киана ничего не говорила.

– Знаешь, я очень часто ссорилась с Тедди. И очень часто говорила, что больше не хочу ее видеть. И даже если в тот момент мне правда так казалось, на самом деле это было не всерьез.

Ее слова перекрыли мне кислород. Я знаю, что Киана просто хотела помочь, но в моем случае все было с точностью да наоборот. Я знаю, когда Сэм говорил что-то всерьез.

Например, когда он признался мне в своих чувствах.

Когда он сказал, что я сильнее, чем думаю.

И когда сказал, что больше не хочет меня видеть.

Эта фраза пока что была самой красноречивой.

Глава 37

Не знаю, как я пережила секционный курс и как после занятий села на нужный автобус до дома. Во время поездки я десятки раз брала в руки телефон, набирала ему сообщение и печатала до тех пор, пока буквы не начинали расплываться перед глазами.

Ты в порядке?

Я волнуюсь.

Киана рассказала, что ты снова был в больнице.

Ответь мне!

Мне очень жаль.

Пожалуйста, просто скажи, что у тебя все хорошо.

Ничего из этого я ему не отправила.

Еще ни разу в жизни мое тело не ощущалось таким пустым и таким тяжелым одновременно. Я доплелась по ступенькам до двери нашего дома и засунула ключ в замок. Не глядя открыла дверь и про себя молилась, чтобы Эммета и Хоуп дома не оказалось. Я их любила, но сейчас мне никого не хотелось видеть. Я хотела доползти до кровати, порыдать, уснуть, забыть, что я наделала, а потом вспомнить и снова начать рыдать.

– Привет!

Я закрыла глаза. Это было бы слишком хорошо…

А потом мой бесполезный мозг осознал, что этот голос не принадлежит Эммету или Хоуп.

Я открыла глаза и обернулась. А там – она.

Слезы навернулись на глаза, когда Эмбер встала с дивана и подошла ко мне. Из груди вырвался всхлип, но она уже заключила меня в объятия. Эмбер гладила меня по спине, пока мое тело сотрясали рыдания. В нос ударил такой родной запах. Дорогой парфюм, крепкий кофе, нотки амбры, чувство безопасности.

Я хотела спросить, что она тут делала, потому что в эти секунды я начала сомневаться в собственном рассудке. Она не могла быть здесь. Она в Торонто, а не в этом доме на другом конце страны. Я непроизвольно вырвалась из ее объятий. Сначала нужно удостовериться, что это не какая-то безумная галлюцинация.

Она внимательно смотрела на меня своими карими глазами, ее красная помада выглядела безупречно, как и ее каштановая челка. Вне всяких сомнений это Эмбер.

– Меня впустил этот Эммет, – ответила она, не дожидаясь моего вопроса. – Он действительно такой пупсик! Я б с ним точно перепихнулась.

Несмотря на игривый тон, взгляд ее оставался серьезным.

– Но… Почему ты?..

– Твоя соседка написала мне в инстаграм. Они уже не знали, что делать. Тем более я сама задавалась вопросом, почему ты уже несколько дней меня игноришь, поэтому мамочке Эмбер ничего не оставалось, кроме как сесть в ближайший самолет до Вансити.

– Я не хотела тебя игнорить, – выдавила я из себя и заплакала еще сильнее.

– Блин, Лори, забей! – Эмбер покрепче взяла меня за плечи. Когда она продолжила говорить, ее голос стал неожиданно ласковым. – Что случилось?

Я лишь закрыла лицо руками. Словно в тумане, я осознала, что Эмбер усадила меня на диван, положила на колени упаковку бумажных платочков и устроилась рядом со мной. Она будет ждать, пока я не буду готова заговорить, и это очень многое для меня значило. Эмбер рядом со мной. Это не решало мои проблемы, но теперь я хотя бы могла дышать.

– Он знает. Он все знает.

– Ты ему рассказала?

– Нет. Ну, то есть да. Но совсем не так, как планировала. Я… Ох, блин! – я глубоко вздохнула. Нужно собраться. – Я все разрушила, – прошептала я. А потом я все ей рассказала. Про его Я тебя люблю после Рождества, про дневник Остина, про разговор с папой. Про то, как собиралась рассказать Сэму правду. В подходящий момент. И как я это сделала. В совершенно неподходящий.

Эмбер ни разу меня не перебила. Она слушала молча и даже не кивала. Периодически она выуживала платочек из упаковки и вытирала мне слезы. Китсилано молча свернулась рядом с ней на диване, словно осознавая всю серьезность ситуации. Не знаю, что потрясло меня больше после того, как я закончила свой рассказ, – тишина в комнате или пустота в моей груди.

– Да, – в какой-то момент сказала Эмбер, – стремно получилось.