Что делать? - [58]

Она увидела, что идет домой, когда была уже {уже далеко} против Апраксина двора, взяла извозчика и приехала, - зашла к шкапчику, побила Федю, побила Матрену, - опять зашла к шкапчику и пошла по комнатам, ругаясь. Но бить было уже некого: Федя и Матрена спрятались.

Долго ли, коротко ли она ругалась и кричала в пустых комнатах, {Далее начато: но время про} определить она не могла, но должно быть долго, потому что вот и Павел Константинович явился из должности, досталось и ему, - и идеально, и материально досталось. Но как всему бывает конец, то наконец закричала она: "Матрена, подавай обедать!"

Матрена увидела, судя {Вместо: увидела, судя - было: изучившая ход и психологию Марьи Алексеевны, не знала} по прежним подобным, хотя и слабейшим опытам, что штурм кончился, явилась, подала обедать.

За обедом Марья Алексеевна действительно уже не ругалась, а только рычала, и без всяких наступательных намерений, {действий,} а так, уже только для собственного употребления, - потом молчала и ворчала, потом и ворчать перестала вовсе, а все молчала, наконец крикнула:

- Матрена, разбуди барина, вели ему ко мне прийти. {Вместо: Матрена ~ прийти. - было: Дурак, поди ко мне}

Павел Константинович пришел.

- Ступай к хозяйке, скажи, что дочь по твоей воле вышла за этого чорта. Скажи: "я против жены был". Скажи: "я это вам в угоду сделал, потому что видел, не было вашего желания". Скажи: "моя жена одна была виновата, а я вашу волю исполнял". Скажи: "я сам их и свел". Понял, что ли?

- Да этого как же не понять, Марья Алексеевна, это ты очень умно рассуждаешь.

- Ну, ступай к ней.

Справедливость слов Павла Константиновича была так осязательна, что хозяйка поверила бы им, если бы он и не {Далее начато: красноре} обладал даром убедительной {почтительной} благоговейности изложения. А убедительность этого дара была так велика, что хозяйка простила бы Павла Константиновича, если б и не было осязательных доказательств, что он постоянно действовал против жены и нарочно свел Верочку с Лопуховым, чтобы отвратить неблагородную женитьбу Михаила Ивановича. {Далее было: А главное, радость смягчает сердце} "Как же они повенчались?" - Павел Константинович не пожалел приданого, - дал 5 тысяч рублей Лопухову; свадьбу всю сделал на свой счет, {Далее было: и все тайно - он} через него они и записочки передавали., - у его сослуживца на квартире - у столоначальника Прохорова, "семейного человека, ваше превосходительство, потому что хоть я и маленький человек, {хоть мы и маленькие люди,} но девическая честь дочери, ваше превосходительство, мне дорога, - имели при мне, ваше превосходительство, свиданья, - и когда Верочка через меня, ваше превосходительство, к нему получила пристрастие, сам его в свой дом, якобы для ученья сынишки, ваше превосходительство, - а хоть {а какие мне} наши деньги не такие, чтобы с таких лет парню учителей брать, - но якобы предлог дал, ваше превосходительство", - и так далее. Неблагонамеренность жены Павел Константинович изобличал {выставлял} в самых черных порицаниях.

Как было не убедиться и не помиловать {не смиловаться} Павла Константиновича? Главное - великая, неожиданная радость. Радость смягчает сердце. Хозяйка начала свою отпустительную речь очень длинным пояснением гнусности мыслей {сердца} и поступков Марьи Алексеевны {Против текста: Хозяйка ~ Марьи Алексеевны - дата: 2 январ} и сначала требовала, чтобы Павел Константинович прогнал жену от себя, если хочет остаться управляющим, - но он умолял, да она и сама сказала это больше для острастки, {для тона,} чем для дела, - наконец, резолюция вышла такая, что Павел Константинович оставляется управляющим, - квартира на улицу у него отнимается, и переводится он на задний двор с тем, чтобы его жена не смела показываться {и показываться} в местах, на которые может упасть взор хозяйки, - его жена обязана выходить на улицу не иначе, как третьими воротами, самыми дальними от окон хозяйки. Из 20 рублей в месяц, прибавленных к жалованью, 15 рублей отнимаются, а 5 рублей оставляются управляющему в вознаграждение как его усердия к воле хозяйки, так и его расходов по свадьбе дочери.

У Марьи Алексеевны было в мыслях несколько проектов о том, как поступить с Лопуховым, когда он явится вечером: {когда он явится вечером: вписано.} самый чувствительный состоял в том, чтобы спрятать {позвать} в кухне двух дворников, они бросятся на Лопухова по данному сигналу и исколотят его; самый патетический состоял в том, чтобы торжественно провозгласить устами {Начато: обои} и своими и Павла Константиновича родительское проклятие ослушной дочери и ему, с объяснением, как оно сильно, - даже земля, как известно, не принимает праха проклятых родителями. Но это были более мечты, как у их хозяйки мысль развести Павла Константиновича с женою, - такие проекты более служат {питаются} для отрады сердцу {Далее было: (мир внутренней жизни) - и пояс} бесконечными рассуждениями в будущем, что, дескать, я вот что могла (или, смотря по полу лица: мог) сделать и хотела (хотел) так сделать, да по своей доброте пожалела (пожалел). {Далее было: А что делать на Далее было начато: Реальные}