Что делать? - [165]
Нельзя не сказать, что в этой истории не было ничего ни необыкновенного, ни неправдоподобного. У проницательного читателя сильно {уж так сильно} чешется язык сказать, что... - но уж так вышколен моим грубым обращением, что будет молчать, - и умно делает.
Полозов очень заботливо {внимательно} ухаживал за Бьюмонтом, звал его к себе по вечерам, потом стал приглашать и обедать, - нельзя, дело шло о том, чтоб выручить от захватов погибели больше половины того, что осталось у старика из прежнего громадного богатства, - о том, чтобы обеспечить свою старость и составить приданое дочери. Бьюмонт сначала долго {довольно долго} не принимал приглашения Полозова, но как-то раз, не успевши уклониться {отвертеться} от обеда, увидел себя за обедом только втроем со стариком и его дочерью. {Далее было: а. Начато: и тут обратил на нее б. и тут [начал] [сдружились] он и Катерина Васильевна сблизились} Бьюмонт и раньше замечал, что Полозова всегда задумчива, почти всегда грустна. Но он не обращал на это особого внимания, - он знал, что ее отец недавно потерял громадное богатство, и естественно было думать, что девушка грустит о потерянном блеске.
- Думал ли я когда-нибудь, - сказал за обедом {за обедом вписано.} Полозов, - что эти акции завода будут иметь для меня такую важность! Тяжело на старости подвергнуться такому удару. Еще хорошо, что Катя так равнодушно перенесла, что я погубил ее состояние. Только она меня и поддерживает. А если б еще она жалела или роптала, я с ума бы, кажется, сошел.
Бьюмонт взглянул на Полозова, потом взглянул на Катерину Васильевну:
- Да, это, конечно, большое облегчение, когда семейство дружно переносит неприятности.
- Да вы смотрите сомнительно, Карл Яковлевич {Вместо: Яковлевич было: Петрович (Бьюмонт говорил, что его отца звали} (Бьюмонт {Далее было: говорил, что его отца звали} для русского разговора принимал это отчество, объясняя, что его отца звали в Канаде Жак, а в Соединенных Штатах {в Канаде ~ Штатах вписано.} Джемс), - вы думаете, что она задумчива, так это оттого, что она жалеет о богатстве? Нет, Карл Яковлевич, нет, вы ее напрасно обижаете. У нас с нею другое горе - мы изверились в людей, - сказал полушутя, полупечально Полозов.
Катерина Васильевна покраснела - ей было неприятно, что отец завел о ней разговор.
- Нет, папа, вы напрасно мою задумчивость объясняете такими высокими мотивами, - у меня просто невеселый {угрюмый} характер, и я скучаю.
- Быть грустной - против этого ничего нельзя сказать, - сказал Бьюмонт, - но чувствовать скуку - это, по моему мнению, не извинительно. Она в моде у наших братьев англичан, но мы, американцы, не знаем ее: это слово не существует {неизвестно} в нашем американском языке, нам некогда скучать, у нас слишком много дела; мне кажется, что и русский народ должен бы видеть себя в таком же положении: у него тоже слишком много дела на руках. {Далее было: и мне странно} Но действительно я вижу в русских совершенно противное: они очень расположены хандрить; сами англичане далеко не выдерживают с ними сравнения в этом, хотя и прославились изобретением сплина.
- И русские правы, что хандрят, - сказала Катерина Васильевна. - Какое ж у них дело? Им нечего делать; они должны сидеть сложа руки. Укажите {Дайте} и мне дело, и я, вероятно, не буду скучать.
- Вы хотите найти себе дело? О, за этим не должно быть остановки. Вы видите вокруг себя такое невежество, такую беспомощность. {Далее было: что за работою нет недостатка}
- Да, но один, - еще более одна, - что может делать один?
- Но ведь ты же делаешь, Катя, - сказал Полозов: - я вам выдам ее секрет, Карл Яковлевич, она от скуки учит девочек, - у нее каждый день бывают ее ученицы, и она возится с ними от 10 до часу, иногда больше.
Бьюмонт посмотрел на Катерину Васильевну с уважением:
- Вот это по-нашему, это по-американски, - но зачем же в таком случае вы скучаете?
- Но разве это такое дело, которое может придать интерес жизни? Это не больше как развлечение, которое занимает меня, пока я занята им, и о котором нечего думать в другие часы дня, - оно слишком легко, оно могло бы служить хорошим отдыхом от чего-нибудь более серьезного, не более. И притом, знаете, что кажется мне, мистер Бьюмонт? Может быть, я ошибаюсь, может быть, вы назовете меня материалисткою... {Далее начато: Это-то упрек}
- Вы ждете такого упрека от американца, от человека из той нации, которая ославлена на целый свет как погрязшая в материализме, думающая только о доллерах?
- Вы шутите, но я серьезно боюсь высказать вам мое мнение, {Далее было: оно может казаться обскурантам} - оно в самом деле покажет вам, что я материалистка; но моя жизнь привела меня к такому прозаическому взгляду, мне кажется, что {Далее было: а. это направление поможет б. модное направление очень} дело, которым я занимаюсь, слишком одностороннее дело и что та одна сторона, на которую обращено оно, - не первая сторона, на которую должны быть обращены заботы человека, желающего принести пользу народу. Я думаю так: дайте людям кусок хлеба, читать они выучатся и сами. {Вместо: читать ~ сами - было: книга сама очутится в руках.} А начинать надобно не с книги, а с хлеба, иначе мы будем почти попусту тратить время.
Во второй том вошли роман «Пролог», написанный Н. Г. Чернышевским в сибирской ссылке в 1864 году и пьеса-аллегория «Мастерица варить кашу», написанная в период пребывания в Александровском заводе.http://ruslit.traumlibrary.net.
Русская литературная критика рождалась вместе с русской литературой пушкинской и послепушкинской эпохи. Блестящими критиками были уже Карамзин и Жуковский, но лишь с явлением Белинского наша критика становится тем, чем она и являлась весь свой «золотой век» – не просто «умным» мнением и суждением о литературе, не просто индивидуальной или коллективной «теорией», но самим воздухом литературной жизни. Эта книга окажет несомненную помощь учащимся и педагогам в изучении школьного курса русской литературы XIX – начала XX века.
«Исторические обстоятельства развили в нас добродетели чисто пассивные, как, например, долготерпение, переносливость к лишениям и всяким невзгодам. В сентиментальном отношении эти качества очень хороши, и нет сомнения, что они очень удобны для людей, пользующихся ими к своей выгоде; но для деятельности пассивные добродетели никуда не годятся», – писал Н.Г. Чернышевский. Один из самых ярких публицистов в истории России, автор знаменитого романа «Что делать?» Чернышевский много размышлял о «привычках и обстоятельствах» российской жизни, об основных чертах русской нации.
В первый том Собрания сочинений русского революционера и мыслителя, писателя, экономиста, философа Н.Г. Чернышевского (1828–1889) вошел роман «Что делать?», написанный им во время заключения в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.http://ruslit.traumlibrary.net.
Н. Г. ЧернышевскийПолное собрание сочинений в пятнадцати томах.
«Нельзя сказать, чтобы попытки сделать это были очень удачны. Причина неудовлетворительности их отчасти заключается в том, что талант графа Толстого быстро развивается, и почти каждое новое произведение обнаруживает в нем новые черты. Конечно, все, что сказал бы кто-нибудь о Гоголе после «Миргорода», оказалось бы недостаточным после «Ревизора», и суждения, высказавшиеся о г. Тургеневе, как авторе «Андрея Колосова» и «Хоря и Калиныча», надобно было во многом изменять и дополнять, когда явились его «Записки охотника», как и эти суждения оказались недостаточными, когда он написал новые повести, отличающиеся новыми достоинствами…».
В рассказе нашли отклик обстоятельства жизни самого автора в начале Гражданской войны. Образ Молодого автобиографичен. Рассказ завершает своеобразную «криминальную трилогию», куда входят также «Повесть о трех неудачах» и «Рассказы о свободном времени». Впервые — Воля России. 1927. № 11/12. Печатается по этой публикации.
В сборник вошли произведения и отрывки из произведений Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.П. Чехова, И.А. Бунина, А.И. Куприна, Л.Н. Андреева, З.Н. Гиппиус, М.И. Цветаевой, В.В. Набокова и других. Читателю предлагается ознакомиться с лучшими образцами пасхальной прозы русской классической литературы, включая сюжетную художественную прозу, воспоминания, эссе.
Варлама Шаламова справедливо называют большим художником, автором глубокой психологической и философской прозы. Написанное Шаламовым – это страшный документ эпохи, беспощадная правда о пройденных им кругах ада. В электронное издание вошли знаковые произведения, принесшие мировую славу автору публицистики о колымских буднях заключенных Дальлага. В книге публикуется вступительная статья Ирины Сиротинской «Правда Шаламова – на все времена». В II том издания вошли сборники: «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы», «Перчатка, или КР-2», «Анна Ивановна» (пьеса).
А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.
Вот как описывает свой сборник сам Петр Суворов: «Что сказать объ общемъ характерѣ моихъ разсказовъ? Годы, ими захватываемые, за исключеніемъ одного очерка „Тетушка Прасковья Егоровна“, относятся къ самымъ живымъ годамъ русскаго быта и русской литературы. Тургеневъ почерпалъ изъ нихъ „Отцовъ и дѣтей“, Чернышевскій — романъ „Что дѣлать“? Болеславъ Маркевичъ — „Переломъ“, Писемскій — „Взбаломученное море“, Достоевскій — „Бѣсы“, Гончаровъ — „Обрывъ“. Авторъ „Изъ далекаго прошлаго“ не остался, съ своей стороны, пассивнымъ и безучастнымъ зрителемъ великой послѣ-освободительной эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.