Что делать? - [155]
Но если тузы напрасно {напрасно вписано.} искали причину болезни, то Кирсанову нечего было много разыскивать, {отыскивать,} чтобы видеть, что в больной {а. в молодом организме б. физических причин} нет никакого физического расстройства, которое могло быть причиною болезни, что упадок сил происходит от какой-нибудь нравственной причины. Он слышал, что отец и дочь находятся в очень хороших отношениях, - а между тем отец не знал этой причины, - что ж это такое? Во всяком случае видно, что у девушки есть сильный характер, если она успела скрыть и от отца, с которым так близка, и от всех причину своего расстройства и если успела так долго скрывать самое расстройство, - ведь ясно было из объяснений пользующего медика, что расстройство не замечалось никем очень долго. Кирсанов слышал ото всех очень хорошие отзывы о характере больной, о ее кротости, - но, еще важнее, он сам видел, что прислуга очень привязана к ней, - это было еще более важною {еще более важною вписано,} рекомендациею в его глазах, но главною рекомендациею было впечатление того, как держала себя сама больная - тихо, кротко, мягко, {Далее было: ни на кого} терпеливо, - не было в ней заметно никаких следов раздражения против кого-нибудь, против чего-нибудь, - она безответно принимала свою судьбу и твердо переносила ее. Кирсанов увидел {заинтересовался} в ней девушку, вполне {вполне вписано.} заслуживающую сочувствия, {симпатии,} и нашел, что следует заняться тем, нельзя ли как-нибудь помочь ей. {Далее начато: Да и} Ему казалось, что вмешательство тут необходимо; конечно, и без него раньше или разъяснится дело, и тогда отец сделает все, что можно, {нужно} для спасения дочери, - но не будет ли тогда слишком поздно? Если оставить все идти, как шло до сих пор, в девушке может - должна - явиться чахотка, и тогда уж никакая заботливость о ней не поможет.
- Жаль, что мы с вами никогда не встречались раньше, - начал он, врачу надобно {Вместо: врачу надобно - было начато: я хочу ле} пользоваться доверием больного. {Начато: пац} А впрочем, {Далее было: я постараюсь при} может быть, мне удастся приобрести ваше доверие и с первого знакомства. Они не понимают вашей болезни. И, действительно, тут нужна небольшая догадливость. У меня есть предположение. {догадка. После: предположение. - было начато: Ваша горничная как} И это предположение таково, что {Далее начато: а. в вашей болезни в. кто в. поэтому помогал} вы одна не могли бы скрыть характера вашей болезни. Нужно, чтоб кто-нибудь помогал вам. Кто же? Разумеется, горничная. {Далее начато: а. Больная перестала улы б. Насмешливость из}
В улыбке больной уж не было насмешливости, а была только одна грусть.
- Как можно мне было получить доказательства, что я не ошибаюсь в своей догадке? Разумеется, обратиться к горничной. {Далее начато: Как вы думаете} Вероятно, она очень привязана к вам, не захотела бы {не стала бы} выдавать. Но ведь я сбил бы, она спуталась бы. {Далее было: ведь это очень трудно скры} Ведь я стал бы расспрашивать не так, как они: мои вопросы были бы гораздо точнее, ближе к делу. Я {А я} узнал бы от нее все. А я ее не расспрашивал и не буду расспрашивать. Почему? А потому, что я держусь двух правил: действовать прямо, совершенно прямо, - следовательно, если мне нужно что-нибудь узнать о вас, {Далее было: то и обращаться к вам, а не к кому-нибудь} то не обращаться к человеку, {к людям} который стал бы упрекать себя в измене вам, когда я вынудил бы его открыть вашу тайну. Согласитесь, ведь это честное правило. А вот другое мое правило: против воли человека не следует делать ничего для него; {Далее было начато: пока он в здравом рассудке} свобода человека выше всего, выше даже жизни. Этих правил я нарушаю никогда. Следовательно, если вам не угодно будет довериться мне, я не буду употреблять других средств удостовериться в вашей болезни. Если вы, доверившись мне, скажете, что вам не угодно выздоравливать, я вам не помешаю делать над собою, что вам угодно, - напротив, если {если вы убедите меня} причины, по которым поступаете, покажутся мне основательны, я готов помогать вам - почему ж не помочь, если в деле замешан интерес, который для вас выше жизни? Теперь я вам скажу, в чем ваша болезнь, по моему мнению.
Кирсанов наклонился к уху больной и сказал шепотом: - вы хотите умереть и перестали кушать. Больная вспыхнула. {Далее было начато: Не говорите "да", не нужно, к чему? Это было бы}
- Я не прошу вас отвечать мне - к чему? {Далее было: Этого было бы, может быть, достаточно} Теперь я это знаю. Но чего я еще не могу узнать это причину вашей решимости. Об этом могу я спросить у вас?
Больная покраснела.
- Вам тяжело было бы отвечать? В таком случае я не смею спрашивать. Но я могу просить вас рассказать {рассказать что-нибудь} вам о себе самом то, что может послужить к увеличению доверия между нами? Да? Благодарю вас. Такое решение во всяком случае показывает, что вы очень несчастны. И у меня есть большое страдание. Я страстно люблю {влюблен в} женщину, которая даже не знает и никогда не должна узнать, что я люблю ее. {Далее начато: Я понимаю} Я это говорю для того, чтобы показать, что я понимаю по себе возможность страданий, при которых принимаются такие решения, как ваше.
Во второй том вошли роман «Пролог», написанный Н. Г. Чернышевским в сибирской ссылке в 1864 году и пьеса-аллегория «Мастерица варить кашу», написанная в период пребывания в Александровском заводе.http://ruslit.traumlibrary.net.
Русская литературная критика рождалась вместе с русской литературой пушкинской и послепушкинской эпохи. Блестящими критиками были уже Карамзин и Жуковский, но лишь с явлением Белинского наша критика становится тем, чем она и являлась весь свой «золотой век» – не просто «умным» мнением и суждением о литературе, не просто индивидуальной или коллективной «теорией», но самим воздухом литературной жизни. Эта книга окажет несомненную помощь учащимся и педагогам в изучении школьного курса русской литературы XIX – начала XX века.
«Исторические обстоятельства развили в нас добродетели чисто пассивные, как, например, долготерпение, переносливость к лишениям и всяким невзгодам. В сентиментальном отношении эти качества очень хороши, и нет сомнения, что они очень удобны для людей, пользующихся ими к своей выгоде; но для деятельности пассивные добродетели никуда не годятся», – писал Н.Г. Чернышевский. Один из самых ярких публицистов в истории России, автор знаменитого романа «Что делать?» Чернышевский много размышлял о «привычках и обстоятельствах» российской жизни, об основных чертах русской нации.
В первый том Собрания сочинений русского революционера и мыслителя, писателя, экономиста, философа Н.Г. Чернышевского (1828–1889) вошел роман «Что делать?», написанный им во время заключения в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.http://ruslit.traumlibrary.net.
Н. Г. ЧернышевскийПолное собрание сочинений в пятнадцати томах.
«Нельзя сказать, чтобы попытки сделать это были очень удачны. Причина неудовлетворительности их отчасти заключается в том, что талант графа Толстого быстро развивается, и почти каждое новое произведение обнаруживает в нем новые черты. Конечно, все, что сказал бы кто-нибудь о Гоголе после «Миргорода», оказалось бы недостаточным после «Ревизора», и суждения, высказавшиеся о г. Тургеневе, как авторе «Андрея Колосова» и «Хоря и Калиныча», надобно было во многом изменять и дополнять, когда явились его «Записки охотника», как и эти суждения оказались недостаточными, когда он написал новые повести, отличающиеся новыми достоинствами…».
В рассказе нашли отклик обстоятельства жизни самого автора в начале Гражданской войны. Образ Молодого автобиографичен. Рассказ завершает своеобразную «криминальную трилогию», куда входят также «Повесть о трех неудачах» и «Рассказы о свободном времени». Впервые — Воля России. 1927. № 11/12. Печатается по этой публикации.
В сборник вошли произведения и отрывки из произведений Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.П. Чехова, И.А. Бунина, А.И. Куприна, Л.Н. Андреева, З.Н. Гиппиус, М.И. Цветаевой, В.В. Набокова и других. Читателю предлагается ознакомиться с лучшими образцами пасхальной прозы русской классической литературы, включая сюжетную художественную прозу, воспоминания, эссе.
Варлама Шаламова справедливо называют большим художником, автором глубокой психологической и философской прозы. Написанное Шаламовым – это страшный документ эпохи, беспощадная правда о пройденных им кругах ада. В электронное издание вошли знаковые произведения, принесшие мировую славу автору публицистики о колымских буднях заключенных Дальлага. В книге публикуется вступительная статья Ирины Сиротинской «Правда Шаламова – на все времена». В II том издания вошли сборники: «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы», «Перчатка, или КР-2», «Анна Ивановна» (пьеса).
А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.
Вот как описывает свой сборник сам Петр Суворов: «Что сказать объ общемъ характерѣ моихъ разсказовъ? Годы, ими захватываемые, за исключеніемъ одного очерка „Тетушка Прасковья Егоровна“, относятся къ самымъ живымъ годамъ русскаго быта и русской литературы. Тургеневъ почерпалъ изъ нихъ „Отцовъ и дѣтей“, Чернышевскій — романъ „Что дѣлать“? Болеславъ Маркевичъ — „Переломъ“, Писемскій — „Взбаломученное море“, Достоевскій — „Бѣсы“, Гончаровъ — „Обрывъ“. Авторъ „Изъ далекаго прошлаго“ не остался, съ своей стороны, пассивнымъ и безучастнымъ зрителемъ великой послѣ-освободительной эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.