Что делать? - [153]
Знакомство {Само собою разумеется, что [эта корреспонденция] это знакомство} с Полозовой {Хвойницкой} скоро привело к развязке тех отношений, которые еще оставались отчасти неопределенны для Веры Павловны, и поэтому роль Полозовой {Хвойницкой} в ее истории довольно важна.
Полозова {Хвойницкая} говорила в своем письме к подруге, что много {довольно много} обязана мужу Веры Павловны: действительно, Кирсанов имел случай оказать ей важную услугу года за три перед тем, как она познакомилась с Верой Павловной. Но до этого дела мы скоро дойдем, если будем рассказывать теперь все по порядку, а лучше ж рассказывать по порядку.
Отец Катерины Васильевны, {В рукописи ошибочно: Веры Павловны} отставной ротмистр, прокутил в молодости {Далее было: именье и когда прокутил} своей довольно большое родовое имение, и когда прокутил, то вышел в отставку, чтоб остепениться и заняться устройством себе нового состояния. Он был человек энергичный, {Далее начато: де} ловкий; собравши все последние крохи, оставшиеся у него, он увидел у себя в руках тысяч пять, пустил их в хлебную торговлю, начал брать мелкие подряды, бил на все руки, хватался за всякое выгодное дело, приходившееся по его средствам, и лет через 10 имел изрядный капитал. Заслужив репутацию человека {Оказавшись человеком} солидного и оборотливого, он не имел особого труда выбрать самую богатую невесту из всех купеческих дочерей в двух губерниях, в которых шли его торговые дела, и взял за женою чуть ли не 200 тысяч. Тогда ему было лет 40, и это было лет за 20 перед тем временем, как мы видели его дочь вошедшею в дружбу с Верой Павловной. Через два года жена умерла от болезни, бывшей следствием рождения дочери, отец остался опекуном над малюткою и не захотел жениться во второй раз - отчасти потому, что не хотел давать дочери мачеху, отчасти потому, что и не было надобности искать нового приданого, когда уж бывшее в руках дошло до 300 . {Вместо: Через два года ~ было: а. Начато: Жена умерла, но он остался б. Жена умерла, оставив ему на замену свой капитал, и оставила маленькую дочь в. Жена умерла, но ее деньги остались у него в руках - он был опекуном над дочерью г. Жена умерла, но ему остались} Приложив {После женитьбы дела его пошли хорошо, и приложив} свои прежние деньги к жениным, он {Далее было начато: а. имел у б. повел} повел дела уже весьма широко и стал миллионером. {Далее было: даже довольно крупным.} К откупам он имел какое-то отвращение, а занимался только подрядами и торговыми спекуляциями. Через несколько времени провинция показалась ему тесна для его деятельности, и он переселился в Петербург. Дела его росли и росли. Так шло до очень недавнего времени, но на старости он было срезался: погубила гордость и горячность. У него был громадный подряд, а он поспорил, {Далее было: из-за спора} поссорился с одним человеком, нужным по этому подряду. Этот человек его и подрезал. {зарезал. Далее было начато: Поставка} Товар - сапоги, холст, не помню что - был забракован, кроме того, оказались какие-то провинности ли, злонамеренности ли, - не знаю хорошенько, но только дело повернулось так, что все три-четыре {два, три} миллиона ухнули, и Полозов {Хвойницкий} под 60 лет остался почти нищий. То есть нищий перед недавним, - но так, без сравнения с недавним, он жил хорошо: у него осталась доля в каком-то стеариновом заводе, он сделался управляющим этим заводом, с хорошим жалованьем, кроме того оставалось еще несколько десятков тысяч. Если б такие остатки остались у него лет 15, даже 12 назад, их было бы достаточно, чтоб снова подняться. Но в 60 лет подниматься уж тяжело, и Полозов {Хвойницкий} не думал подниматься, - он думал только о том, как бы поскорее устроить продажу завода, акции которого почти не давали дохода и падали. {Далее было: не выручая деньгами} В продаже было единственное средство спасти деньги, лежащие {положенные} в акциях; выдать замуж дочь, которую сильно любил, - на приданое ей он назначил большую часть оставшегося у него, оставивши у себя тысяч 30-40 в пятипроцентных билетах, которые тогда {тогда пошли} на одно время пошли было в большую честь, и с этим доходом в 1500 - 2000 рублей спокойно, втихомолку доживать век, вспоминая о прошлом величии.
Старик очень любил дочь, и Катерина Васильевна в самом деле стоила того, чтоб любить: она была очень добрая девушка, тихая, кроткая, без всяких претензий в то время, как отец был богат, гордая теперь, когда отец упал; раньше довольная всем - теперь грустная: удар, который подрезал отца, подрезал и ее, и тоже со стороны потери богатства, только не собственно по потере богатства, а по особенному обстоятельству, - по потере второго жениха. Но если этот потерянный жених был второй, {Вместо: Но ~ второй было: а. Но раньше второго жениха, конечно б. Но если был второй} то, значит, был раньше его первый, и вот в истории этого-то первого жениха принимал участие Кирсанов.
Кирсанов не занимался практикою, но считал себя не вправе отказываться бывать на консилиумах. А в это {А год} время - так, через год после того, как он стал профессором, - его приглашали на консилиумы все {все тузы} практикующие медицинские тузы. Причин было две: во-первых, оказалось, что действительно есть на свете {Вместо: Оказалось ~ на свете - было начато: а. Существованье в это время ок б. Существованье Клода Бернара в Париже в. Оказалось, что Клод Бернар действительно живет в Париже} Клод Бернар и живет в Париже: один из тузов, ездивший неизвестно зачем, {Вместо: ездивший ~ зачем, - было: ездивший в Париж более для того, чтобы "смазать колесы жизни", как он выразился, а смазка эта, как известно, происходит более для науки [то есть с ученою целью] - завершить ученое в Париже очень хорошо, и видел там, конечно, очень много такого, что кажется для людей науки, но какой бы то ни было науки просьбе желающего скрыться туза редко брался {брался продолжать} за лечение больного, обыкновенно рекомендовал кого-нибудь из своих приятелей, занимающихся практикою, а сам оставлял себе только те очень редкие случаи, которые интересны в научном отношении. Как же не приглашать на консилиумы такого собрата, {человека,} известного Клоду Бернару, "моему ученому другу" или "другу нашего знаменитого собрата", и практики не отбивающего?
Во второй том вошли роман «Пролог», написанный Н. Г. Чернышевским в сибирской ссылке в 1864 году и пьеса-аллегория «Мастерица варить кашу», написанная в период пребывания в Александровском заводе.http://ruslit.traumlibrary.net.
Русская литературная критика рождалась вместе с русской литературой пушкинской и послепушкинской эпохи. Блестящими критиками были уже Карамзин и Жуковский, но лишь с явлением Белинского наша критика становится тем, чем она и являлась весь свой «золотой век» – не просто «умным» мнением и суждением о литературе, не просто индивидуальной или коллективной «теорией», но самим воздухом литературной жизни. Эта книга окажет несомненную помощь учащимся и педагогам в изучении школьного курса русской литературы XIX – начала XX века.
«Исторические обстоятельства развили в нас добродетели чисто пассивные, как, например, долготерпение, переносливость к лишениям и всяким невзгодам. В сентиментальном отношении эти качества очень хороши, и нет сомнения, что они очень удобны для людей, пользующихся ими к своей выгоде; но для деятельности пассивные добродетели никуда не годятся», – писал Н.Г. Чернышевский. Один из самых ярких публицистов в истории России, автор знаменитого романа «Что делать?» Чернышевский много размышлял о «привычках и обстоятельствах» российской жизни, об основных чертах русской нации.
В первый том Собрания сочинений русского революционера и мыслителя, писателя, экономиста, философа Н.Г. Чернышевского (1828–1889) вошел роман «Что делать?», написанный им во время заключения в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.http://ruslit.traumlibrary.net.
Н. Г. ЧернышевскийПолное собрание сочинений в пятнадцати томах.
«Нельзя сказать, чтобы попытки сделать это были очень удачны. Причина неудовлетворительности их отчасти заключается в том, что талант графа Толстого быстро развивается, и почти каждое новое произведение обнаруживает в нем новые черты. Конечно, все, что сказал бы кто-нибудь о Гоголе после «Миргорода», оказалось бы недостаточным после «Ревизора», и суждения, высказавшиеся о г. Тургеневе, как авторе «Андрея Колосова» и «Хоря и Калиныча», надобно было во многом изменять и дополнять, когда явились его «Записки охотника», как и эти суждения оказались недостаточными, когда он написал новые повести, отличающиеся новыми достоинствами…».
В рассказе нашли отклик обстоятельства жизни самого автора в начале Гражданской войны. Образ Молодого автобиографичен. Рассказ завершает своеобразную «криминальную трилогию», куда входят также «Повесть о трех неудачах» и «Рассказы о свободном времени». Впервые — Воля России. 1927. № 11/12. Печатается по этой публикации.
В сборник вошли произведения и отрывки из произведений Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.П. Чехова, И.А. Бунина, А.И. Куприна, Л.Н. Андреева, З.Н. Гиппиус, М.И. Цветаевой, В.В. Набокова и других. Читателю предлагается ознакомиться с лучшими образцами пасхальной прозы русской классической литературы, включая сюжетную художественную прозу, воспоминания, эссе.
Варлама Шаламова справедливо называют большим художником, автором глубокой психологической и философской прозы. Написанное Шаламовым – это страшный документ эпохи, беспощадная правда о пройденных им кругах ада. В электронное издание вошли знаковые произведения, принесшие мировую славу автору публицистики о колымских буднях заключенных Дальлага. В книге публикуется вступительная статья Ирины Сиротинской «Правда Шаламова – на все времена». В II том издания вошли сборники: «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы», «Перчатка, или КР-2», «Анна Ивановна» (пьеса).
А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.
Вот как описывает свой сборник сам Петр Суворов: «Что сказать объ общемъ характерѣ моихъ разсказовъ? Годы, ими захватываемые, за исключеніемъ одного очерка „Тетушка Прасковья Егоровна“, относятся къ самымъ живымъ годамъ русскаго быта и русской литературы. Тургеневъ почерпалъ изъ нихъ „Отцовъ и дѣтей“, Чернышевскій — романъ „Что дѣлать“? Болеславъ Маркевичъ — „Переломъ“, Писемскій — „Взбаломученное море“, Достоевскій — „Бѣсы“, Гончаровъ — „Обрывъ“. Авторъ „Изъ далекаго прошлаго“ не остался, съ своей стороны, пассивнымъ и безучастнымъ зрителемъ великой послѣ-освободительной эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.