Что делать? - [150]
Вот что увидела при этом обзоре и пояснила мне Вера Павловна.
Помещение мастерской образовалось {сост} из трех квартир, выходящих на одну площадку и обратившихся в одну квартиру, когда растворили заделанные двери из одной в другую. Квартиры эти раньше отдавались за 700, 550 и 425 рублей в год - всего за {всего то есть за} 1675 руб.; но, отдавая их все вместе, по контракту на пять лет, хозяин дома уступить их за 1250 рублей. Всего в мастерской 20 комнат, из них очень большие, по 4 окна: одна служит приемною, другая столовою; в двух других, также очень больших, по три окна, работают; в остальных живут. Мы (я все говорю про свое первое посещение) прошли пять или шесть комнат, в которых живут девушки, - в тех комнатах, которые побольше, по четыре, в других - по три и по две. Меблировка этих комнат очень порядочная, красного дерева или ореховая, в некоторых есть большие стоячие {стоячие вписано.} зеркала, в других хорошие трюмо, - много хороших кресел, диванов, - мебель {Далее было: вообще} в различных комнатах разнокалиберная, - почти вся она постепенно покупалась за дешевую цену по случаю. Комнаты имеют такой вид, как в квартирах чиновничьих семейств средней руки - в семействах старых начальников отделения или нестарых столоначальников, которые скоро будут начальниками отделения. Мы вошли в рабочие комнаты, и девушки, занимающиеся. в них шитьем, точно так же показались {удивили} мне одеты, {похожи} как дочери, сестры, молодые жены этих чиновников: на одних были шелковые платья, из простеньких шелковых материй, на других барежевые, кисейные; лица имели также {Далее было: привлекательность } ту мягкость и нежность, которые развиваются только от жизни в довольстве. Все это было очень странно: я рассказываю тебе коротко, но тогда разглядывала все до последней мелочи с удивленным любопытством. В рабочих комнатах мы провели {просидели} довольно много времени, я познакомилась тут же с некоторыми из девушек, - степень развития их была неодинакова: одни говорили уж совершенно языком образованного общества, были знакомы с литературою, как паши барышни, имели понятие и об истории, и чужих землях, и обо всем, что составляет обыкновенный круг понятий барышень {девушек} в нашем обществе; это, конечно, те, которые уж давно в мастерской; развитие других, поступивших недавно, {Далее было: только что начиналось. Мне было странно} конечно, было меньше, но все-таки и с ними можно было говорить как с девушками, {людьми,} уже имеющими некоторое образование. Таким образом, мы дождались обеда. Он состоял из трех блюд: в тот день был рисовый суп, разварная рыба и телятина. {и жаркое} После обеда на столе явились чай и кофе, кому что было угодно. Обед был настолько хорош, что я поела со вкусом и не почла бы себе большим лишением жить {иметь} на таком обеде. А ведь ты знаешь, что мой отец имеет хорошего повара. {а ведь ты знаешь ~ повара вписано.} Вера Павловна сказала мне, что в кухмистерской такой стол стоит 40 копеек, но что самой компании он вообще обходится с хлебом (но не считая чая и кофе) от 6 до 7 рублей, - а за столом было больше {было около} 40 человек - правда, в том числе несколько детей.
Итак, мне говорили, и я знала, что я буду в мастерской, в которой живут швеи, что мне покажут их комнаты, что я буду видеть швей, что я буду сидеть за их обедом, - вместо того я видела несколько соединенных в одну квартиру комнат людей небедного состояния, видела девушек среднего чиновничьего {чиновничьего круга} или небогатого помещичьего круга, была {сидела} за обедом, небогатым, но удовлетворительным даже для меня, {Далее было: отец которой, говорят,} - что ж это такое? И как же это возможно?
Когда мы возвратились к Вере Павловне, она и ее муж объяснили мне, что это вовсе не трудно. Между прочим, Кирсанов тогда написал мне для примера небольшой расчет на лоскутке бумаги, который уцелел между страниц моего дневника. Я перепишу его для тебя, но раньше объясню.
Вместо бедности - довольство, вместо грязи - не только чистота, даже некоторая роскошь, комнат, вместо грубости - порядочная образованность, все это производится двумя причинами: с одной стороны, увеличивается доход швей, с другой {с другой стороны} - достигается очень большая экономия в их расходах.
Ты поймешь, отчего они получают больше дохода: ту долю, которая оставалась в прибыли у хозяйки, получают они сами, потому что работают на свой счет. Но это не все. Работая на свой счет, они очень бережливы и на время, и на материал работы, - понятно, оттого работа идет быстрее и расходов на нее меньше.
Ты поймешь, что и в расходах на их жизнь много сбережений. Они покупают все большими количествами, купцы, у которых они берут, знают, {купцы, ~ знают вписано,} что их мастерская очень аккуратна; вещи выбирает внимательно, с знанием толку в них, со справками, - конечно, все покупается дешевле и лучше, чем вообще приходится покупать теперь простым бедным людям. Кроме того, многие расходы становятся совершенно ненужными или чрезвычайно уменьшаются, {или ~ уменьшаются вписано.} - подумай, например, об одном: ходить каждый день в магазин за две, за три версты - сколько от этого износится лишней обуви, изотрется лишнего платья? Подумай о самых мелочных пустяках: если не имеешь дождевого зонтика, {Далее было: то платье, которое} это значит уж терпеть сильный {быть в сильном} убыток. Простой холстовый {Простой холстовый вписано.} зонтик стоит, положим, 2 рубля, в мастерской живет 25 швей, - на зонтики для каждой было бы 50 рублей, но когда они живут вместе, когда выходят из дому, только когда хочется и когда им удобно, {Далее было: кому же} конечно, не будут многие вдруг выходить из дому в дождь. Они нашли, что пяти дождевых зонтиков совершенно достаточно. Это зонтики шелковые, хорошие, каждый стоит 5 рублей, {Далее было: ты посуди, что когда} всего расхода на {Далее было начато: на поку} дождевые зонтики - 25. Ты видишь, что они пользуются вместо дрянной вещи хорошей вещью, и все-таки эта вещь обходится им вдвое дешевле. Так со многими мелочами, {Вместо: со многими мелочами - было: со многим, так с квартирой} которые составят очень большую важность, {часть расходов} если сосчитать их все вместе. Почти так с квартирою, почти так даже со столом. Теперь тебе понятен будет расчет, который сделал мне для примера {для пробы} Кирсанов, когда я была у них в первый раз. {Далее начато: Он сказал} Написавши его, он сказал мне вот что.
Во второй том вошли роман «Пролог», написанный Н. Г. Чернышевским в сибирской ссылке в 1864 году и пьеса-аллегория «Мастерица варить кашу», написанная в период пребывания в Александровском заводе.http://ruslit.traumlibrary.net.
Русская литературная критика рождалась вместе с русской литературой пушкинской и послепушкинской эпохи. Блестящими критиками были уже Карамзин и Жуковский, но лишь с явлением Белинского наша критика становится тем, чем она и являлась весь свой «золотой век» – не просто «умным» мнением и суждением о литературе, не просто индивидуальной или коллективной «теорией», но самим воздухом литературной жизни. Эта книга окажет несомненную помощь учащимся и педагогам в изучении школьного курса русской литературы XIX – начала XX века.
«Исторические обстоятельства развили в нас добродетели чисто пассивные, как, например, долготерпение, переносливость к лишениям и всяким невзгодам. В сентиментальном отношении эти качества очень хороши, и нет сомнения, что они очень удобны для людей, пользующихся ими к своей выгоде; но для деятельности пассивные добродетели никуда не годятся», – писал Н.Г. Чернышевский. Один из самых ярких публицистов в истории России, автор знаменитого романа «Что делать?» Чернышевский много размышлял о «привычках и обстоятельствах» российской жизни, об основных чертах русской нации.
В первый том Собрания сочинений русского революционера и мыслителя, писателя, экономиста, философа Н.Г. Чернышевского (1828–1889) вошел роман «Что делать?», написанный им во время заключения в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.http://ruslit.traumlibrary.net.
Н. Г. ЧернышевскийПолное собрание сочинений в пятнадцати томах.
«Нельзя сказать, чтобы попытки сделать это были очень удачны. Причина неудовлетворительности их отчасти заключается в том, что талант графа Толстого быстро развивается, и почти каждое новое произведение обнаруживает в нем новые черты. Конечно, все, что сказал бы кто-нибудь о Гоголе после «Миргорода», оказалось бы недостаточным после «Ревизора», и суждения, высказавшиеся о г. Тургеневе, как авторе «Андрея Колосова» и «Хоря и Калиныча», надобно было во многом изменять и дополнять, когда явились его «Записки охотника», как и эти суждения оказались недостаточными, когда он написал новые повести, отличающиеся новыми достоинствами…».
В рассказе нашли отклик обстоятельства жизни самого автора в начале Гражданской войны. Образ Молодого автобиографичен. Рассказ завершает своеобразную «криминальную трилогию», куда входят также «Повесть о трех неудачах» и «Рассказы о свободном времени». Впервые — Воля России. 1927. № 11/12. Печатается по этой публикации.
В сборник вошли произведения и отрывки из произведений Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.П. Чехова, И.А. Бунина, А.И. Куприна, Л.Н. Андреева, З.Н. Гиппиус, М.И. Цветаевой, В.В. Набокова и других. Читателю предлагается ознакомиться с лучшими образцами пасхальной прозы русской классической литературы, включая сюжетную художественную прозу, воспоминания, эссе.
Варлама Шаламова справедливо называют большим художником, автором глубокой психологической и философской прозы. Написанное Шаламовым – это страшный документ эпохи, беспощадная правда о пройденных им кругах ада. В электронное издание вошли знаковые произведения, принесшие мировую славу автору публицистики о колымских буднях заключенных Дальлага. В книге публикуется вступительная статья Ирины Сиротинской «Правда Шаламова – на все времена». В II том издания вошли сборники: «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы», «Перчатка, или КР-2», «Анна Ивановна» (пьеса).
А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.
Вот как описывает свой сборник сам Петр Суворов: «Что сказать объ общемъ характерѣ моихъ разсказовъ? Годы, ими захватываемые, за исключеніемъ одного очерка „Тетушка Прасковья Егоровна“, относятся къ самымъ живымъ годамъ русскаго быта и русской литературы. Тургеневъ почерпалъ изъ нихъ „Отцовъ и дѣтей“, Чернышевскій — романъ „Что дѣлать“? Болеславъ Маркевичъ — „Переломъ“, Писемскій — „Взбаломученное море“, Достоевскій — „Бѣсы“, Гончаровъ — „Обрывъ“. Авторъ „Изъ далекаго прошлаго“ не остался, съ своей стороны, пассивнымъ и безучастнымъ зрителемъ великой послѣ-освободительной эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.