Что делать? - [111]

А между тем он был чрезвычайно деликатен, и свои ужасные вещи говорил так, что {Далее было: нельзя действительно} рассудительный человек действительно никак не мог ими обижаться. Например, всякое щекотливое объяснение он начинал так: "Вам известно, что я буду говорить без всякого личного чувства; если мои слова будут неприятны, вперед прошу извинить их; но я сам не обижаюсь ничем, что говорится добросовестно, по убеждению, с желанием пользы, без намерения оскорблять; требую {советую} того же и от других. Впрочем, как скоро {Текст: но я сам ~ как скоро - вписан.} вам покажется бесполезно продолжать слышать мои слова, я остановлюсь: мое правило - предлагать мое мнение, не навязывать его никому" - и действительно, он не навязывал: никак нельзя было спастись от того, чтоб он, когда ему казалось нужным, не высказал вам своего мнения настолько, чтоб вы могли понять, о чем и в каком смысле он хочет говорить. Но он делал это в двух-трех словах не более и после того {он делал ~ после того вписано.} спрашивал: {Далее было начато: Угодно} "Теперь вы знаете, каково было бы содержание разговора. Угодно вам иметь его?" Если вы говорили "нет", он кланялся и уходил.

Года через два после того, как мы видим Рахметова сидящим у Веры Павловны, читающим Ньютоново толкование на Апокалипсис, он уехал из Петербурга, сказав нескольким ближайшим из своих знакомых, что ему здесь нечего больше делать. {Далее было: что он сделал все что мог и [по] [нас оставляет] [узнали, что он покидает своих знакомых] уехал за границу} Он продал свою землю, получил за нее около 35000, заехал в Казань {в Москву} и Петербург, роздал около 5000 своим семи стипендиатам, чтобы они имели средства для окончания курса. {Далее было: и потом скрылся неизвестно куда} Тем и кончается его достоверная история. Куда он девался из Москвы неизвестно. Когда {Но когда} прошло несколько месяцев и не было никаких слухов о нем, {Далее начато: а. люди Рахметова, знавшие б. Начато: стипендиаты начали раскрываться} люди, знавшие о нем что-нибудь, кроме известного всем, перестали скрывать эти вещи, {Далее было: скрывать которые не должен был никто} о которых по его просьбе молчали, пока он жил между нами. Тогда-то мы узнали {Вместо: мы узнали - было: заговорили} и то, что у него были стипендиаты, {Далее было: узнали и многое другое, о чем рассказывать было бы долго, о чем довольно было рассказать один-два анекдота} и вообще многое из того {Вместо: многое из того - было: много подробностей} об его личных {домашних} отношениях и домашней жизни, что рассказано {Далее было начато: мной до того времени как он исчез, мы знали только его манеры в} мной; узнали и множество другого, поразившего нас своей чрезвычайностью или несоответственностью с нашим прежним мнением о Рахметове как о человеке чрезвычайно сухом. Рассказывать все было бы здесь неуместно, довольно будет двух анекдотов, открытых нам Кирсановым. {узнали и множество ~ Кирсановым, вписано.}

За год перед тем, как исчезнуть, Рахметов сказал Кирсанову: {Вместо: сказал Кирсанову - было: пришел спросить у Кирсанова} "дайте мне порядочное количество {Вместо: порядочное количество - было: большую банку} мази для заживления ран от острых орудий", {острых орудий", вписано.} Кирсанов дал огромную банку, {огромную банку, вписано.} думая, что Рахметов хочет отнести это лекарство в какую-нибудь артель плотников {плотничью артель} или других рабочих, которые часто подвергаются порезам. На другое утро хозяйка Рахметова в страшном испуге прибежала к Кирсанову. "Батюшка лекарь, не знаю, что с моим жильцом сделалось, - вся кровать в крови, а он говорит: "ничего", - спаси, батюшка, {спаси, батюшка, вписано.} боюсь смертного случая. Ведь он такой до себя безжалостный". Кирсанов поскакал. Рахметов отпер дверь без противоречия, - и Кирсанов {Рахметов ~ и Кирсанов вписано.} увидел удивительную вещь. {Далее начато: Войлок} Спина и бока рубахи Рахметова были облиты кровью, войлок, на котором он спал, тоже, - в войлоке были натыканы сотни мелких гвоздей остриями вверх, высовываясь из него на полвершка: Рахметов пролежал на них ночь. "Что это вы делаете?" - "Так, пробую. Нужно. Неправдоподобно, но на всякий случай нужно. Вижу - могу". Из этого видно, что хозяйка могла бы тоже кое-что порассказать о Рахметове, - но в качестве простодушной и простоплатной старуха была без ума от него, и уж конечно от нее нельзя было ничего добиться. Она и в этот-то раз побежала к Кирсанову только потому, что сам Рахметов позволил ей это для ее успокоения: она слишком плакала, думая, что он хочет убить себя.

Месяца через два после этого, - дело было в мае, - Рахметов пропадал на неделю, этого тогда никто не заметил, {Далее было начато: Но заме Против текста: спина и бока ~ не заметил, - дата: 9 февр} потому что так бывало нередко. Но заметили после того, что он довольно долго был угрюм, - не раздражался против себя напоминаниями о гнусной его слабости, о сигарах, и даже не улыбался широко и сладко при имени Никитушки Ломова. {Далее было: а. Дело объяснилось тем, что у него была л б. Начато: Конечно, тогда никому из нас не было охоты заниматься этим} Теперь Кирсанов рассказал, что Рахметов был влюблен. Любовь началась событием, достойным Никитушки Ломова. Рахметов шел из первого Парголова в город, по соседству Лесного института. Он шел, задумавшись, глядя в землю, и был пробужден из глубокого раздумья отчаянными криками женщины - взглянул: лошадь, почти уж поровнявшаяся с ним, испуганно несла шарабан, в котором сидела дама; он бросился на середину дороги, но уж не успел схватить за повод, - лошадь была уж впереди, - он успел только схватиться за заднюю ось шарабана - и остановил лошадь, но упал, {Далее было: и лошадь поволокла его} - подбежал народ, остановили лошадь, подняли его, - у него были довольно сильно разбиты локти, грудь, - но главное, колесом вырвало у него порядочный кусок мяса из правой ноги. Дама уж опомнилась и приказала отнести его к себе. Он согласился, потому что чувствовал большую слабость, {Далее было: едва успел} сказал, чтоб послали непременно за Кирсановым, не за каким-нибудь другим доктором. Кирсанов нашел его очень ослабевшим от потери крови. Он пролежал дней десять. Спасенная дама, конечно, ухаживала за ним сама; ему было нечего делать по слабости, оттого он говорил с нею - ведь все равно время пропадало бы даром; дама была вдова лет 19, {Далее начато: с порядочн} женщина не бедная и вообще совершенно независимого положения, умная, порядочная; речи Рахметова очаровали ее. Он в нее тоже. Она считала его по платью и по всему человеком, не имеющим решительно ничего, потому первая призналась ему и предложила венчаться. "Я с вами был откровеннее, чем с другими, - вы видите, что {Далее было: моя обязанность не допускает женитьбы} такие люди, как я, не имеют права связывать чью-нибудь судьбу с своею". - "Да, это правда, - сказала она, - вы не можете жениться", и отдавалась ему. "Нет, и этого я не могу принять, - сказал он: - я должен подавить в себе любовь: {Далее было: а. Начато: когда вы б. когда б я не был робким} привязанность к вам связала бы мне руки, я не должен любить". Эта сцена продолжалась с утра до вечера в последний день, когда он уже мог встать. {идти.} Когда Кирсанов рассказал, стали припоминать {Когда Кирсанов рассказал нам это, мы припомнили} многое, показывающее, как сильно он страдал: например, в разговорах со мною, - он, вскоре после нашего первого разговора, {после ~ разговора, вписано.} полюбил меня за то, что я смеялся над ним, - ведь смех смеху рознь, {Далее было: и, около этого времени, у нас с ним было два-три дела, по которым мы виделись.} - и около этого времени, да и потом нам с ним нужно было иногда видеться, - так, в разговорах со мною вырвались у него в ответ на мои насмешки такого рода слова: {Далее было начато: вы правы, да, мне лучше было бы умереть, чем} "Да, вы правы: меня надобно жалеть, жалейте, жалейте: ведь и я тоже {тоже человек, которому} не отвлеченная идея, а человек, которому хотелось бы жить, ну да это пройдет", прибавил он, - и действительно прошло. Проницательный читатель, может быть, догадается по этому, что я знал о Рахметове больше, чем говорю, - может быть, я поставил себе правилом не противоречить проницательному читателю, - но мало ли что я знаю, да ему этого не нужно знать, потому что он проницателен. Но действительно я не знаю, где он теперь, и что с ним, и увижу ли я его когда-нибудь. Об этом я знаю только, что знают все его знакомые {Вместо: все его знакомые, - было: Кирсанов и мы все После: знакомые - было начато: а. куд б. через год именно встре}, именно вот что. Когда прошло три-четыре месяца после того {Вместо: Когда ~ после того, - было начато: а. Когда о нем не было б. Когда прошло несколько}, как он пропал из Москвы, и не было никаких слухов о нем, все мы предположили, что он отправился путешествовать. И эта догадка, кажется, верна, по крайней мере она подтверждается вот каким случаем: