Чтение Евангельских сказаний об обстоятельствах земной жизни Иисуса Христа, до вступления Его в открытое служение спасению рода человеческого - [33]

Евангелие младенчества Иисуса Христа может служить хорошим руководством к отличию чудес истинных от подложных. В этом евангелии нет никакого богоприличия; например, в нем говорится, что когда Христос бежал в Египет, то Ему на пути встретился город, наполненный идолами, и Он обратил его в холмики, из коих стали выходить мертвые. И еще: Иисус Христос будто, играя с детьми, захотел показать Свое всемогущество и повелел летать по воздуху птицам, сделанным из глины. Много есть и других подобных сказаний. Все подложные евангелия похожи на сие; а все они в совокупности похожи на подложную монету и показывают, что древность была склонна к чудесному.

Как проходило время уединения Иисуса Христа? Евангелист Лука говорит: «Отроча же растяше и крепляшеся духом, исполнялся премудрости: и благодать Божия бе на Нем» (Лк. 2; 40). Отзыв краткий, но заключает в себе весьма много. Без сего можно бы подумать, что возрастание Мессии происходило не по законам нашего возрастания и образования. Напротив, Иисус Христос, постепенно укрепляясь духом, укреплялся и телом; в Нем являлись новые понятия, мысли и чувствования, рассудок развивался и особенно открывались проницательность и соображение. Притом Он особенно был преисполнен благодати (чего в других не бывает в такой мере) «у Бога и человек» (Лк. 2; 52), то есть видно было, что Бог к Нему благоволит. В чем же состояло сие благоволение? В том, что Он одарен был необыкновенными способностями, был умный, добрый, послушный, кроткий, а такого человека нельзя не любить и людям. Но как мог возрастать «премудростию» и «благодатию» Сын Божий? Так же, как и телом. Божество соединилось в Нем с человечеством однажды навсегда, на целую вечность; но участие Божества обнаруживалось в Нем не вдруг, а постепенно. Прежде было участие Оного сверхъестественное: сначала в утробе Матери, потом в младенчестве, а когда обнаружилось в человечестве сознание, то и Божество соединилось с сознанием; но и соединившись с сознанием, Божество все-таки в жизни Спасителя обнаруживалось постепенно. Постепенность сию отчасти показывает апостол Павел, когда говорит, что Иисус Христос «не» вдруг «непщева бытиравен Богу: но Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек» (Флп. 2; 6-7). «Темже и Бог Его превознесе и дарова Ему имя, еже паче всякого имене» (Флп. 2; 9). Из повествования евангелиста также видно, что Иисус Христос, по собственным Его словам, не знал до страдания Своего дня Суда всеобщего и кончины мира; по воскресении же Своем Он уже не говорит сего, то есть что Он не знает, а говорит только ученикам: «несть ваше разумеют времена и лета, яже Отец положи во Своей власти» (Деян. 1; 7). Апостол также говорит, что Он опытом и терпением навык послушанию, то есть Он прежде не обнаруживал послушания, потому что не было для сего опытов. Но такое возрастание не противоречит ли ипостасному соединению в Иисусе Христе Божества с человечеством? Нет! Ибо если бы Божество соединилось с человечеством в одно мгновение на всю вечность и выразилось вдруг, тогда не было бы места обыкновенным действиям, например, смерти, страданию, и прочему.

Но как же Божество соединилось с человечеством во всей полноте, и в то же время могло остаться без сознания? Это - тайна. Разве мы более могли бы сказать о сем, если бы Оно действовало с сознанием с самого начала? Это отчасти объясняется соединением божественного с человеческим вообще. В некоторых людях божественного усматривается мало, в других более; в будущей же жизни откроется гораздо более: тогда будут все едино, якоже Отец и Сын (сн.: Ин. 17; 21-22). Так возрастание Иисуса Христа происходило по обыкновенным человеческим законам, и сия постепенность явно допущена для того, чтобы не нарушать без нужды законов природы (только грех не принят Иисусом Христом, и это потому, что он нам не природен, а прившел извне); а сие соблюдение законов естества дало место нравственной заслуге. Ибо совершенно без человеческого естества в Иисусе Христе возможность грешить была бы потеряна, а без сей возможности какая была бы заслуга в том, что Он страдал тогда, как не сотворил ни малейшего греха? Тогда Он - как Бог - не был бы для нас Ходатаем; тогда Он не мог бы молить Бога в Гефсимании об удалении чаши страданий. Но апостол Павел говорит, что Он молился тогда «с воплем крепким и со слезами... и услышан быв от благоговеинства, аще и Сын бяше, обаче навыче от сих, яже пострада, послушанию» (Евр. 5; 7-8). До страдания и Воскресения в Нем еще была возможность делать или не делать добро; в прославленном же Сыне Божием возможность сия уже не имела места: осталось одно добро. Апостол Павел говорит еще: «Началника спасения... страданьми» подобаше «совершити» (Евр. 2; 10); без сего Он был бы несовершен. С сей точки зрения, все выражения об Иисусе Христе, о которых несколько веков спорили, и некоторые учители даже подвергались проклятию за ереси, понятны и просты. Трудность же сия происходила оттого, что смешивали такие вещи, кои нужно бы различать, то есть надобно всегда помнить, что Божество соединилось с человечеством вдруг и навсегда, но самое проявление Божества последовало не вдруг и не в одинаковой полноте, а развивалось постепенно.