Чтец Душ - [10]

— За девятнадцать уйтов я не встретила ни одного представителя своего аквила, — пояснила Серафима. — А в то время, когда были живы мои родственники, я еще не могла покидать тела. Для меня ощутить другого Чтеца внове.

— Если он будет поблизости, ты это поймешь?

— Пойму. Тем более, что-то в нем неправильное. Как будто он отличается даже от Чтецов.

— Как только это случится, сообщишь, — устало откинувшись на спинку кресла, Конрад прикрыл глаза. — Позови ко мне Корнела. В тот же момент Серафима исчезла из видимости Сектората. Она пользовалась дверью и зримо передвигалась только из уважения к правителю. Для души нет физических и пространственных препятствий.

* * *

Пять восходов Ада назад…

Айсеры решили преподнести ему поистине великолепный подарок.

Он не единственный Чтец Душ на четыре подвластные ему сектора, что очень скоро он утопит в крови. Они сами уничтожат друг друга. Только такая расплата искупит учиненное ими однажды истребление его Семьи. Но как же выжила та девочка? Самому Амандину из проклятого рода Дастус, или Черному Чтецу, банально повезло. Когда Охотники и Убийцы обманом заманили представителей его аквила в ловушку, чтобы одним ударом избавиться ото всех, он провожал сестру в Школу Интеллектуалов. Многочисленная потеря родных душ скрутила Амандина сильнее любой физической боли. Он долгое время приходил в себя, почти уйт. Поэтому не смог сразу найти виновников. А когда узнал, что сговор был между секторами, понял, что просто убить Секторатов — мало. Мало, чтобы Амандин почувствовал себя отомщенным. Истребить народ. Пахвар[27]. Шиттар. Лукайя. Шиват[28]. Эти сектора скоро прекратят свое существование. Останется лишь тлен, пропитанный кровью, как знак скорби по преданным однажды Чтецам Душ. Как напоминание, что не стоит мнить себя всемогущими. Черный Чтец всегда приходил за успокоением в Перепутье.

Казалось, тут присутствует та сила, что придает ему уверенности в его действиях. Каждый свой шаг он обдумывал именно здесь, стоя на песчаном холме в окружении бушующей бури, и непременно смотря на царствующее светило. Этим акъябом он решил, что следует найти девчонку, которую он почувствовал всего лишь миг. Зачем? Чтобы просто не быть одному.

Даже проклятые устают от одиночества. Родная сестра по крови далека от Амандина душевно. Но она, пожалуй, единственная, о ком Чтец заботился. Что не мешало использовать ее в своих планах мести. Амандин никогда не делился с Халией своей болью. И никогда ничего не объяснял. Сестра и не требовала. Брат защищал ее от посягательств охотников за такими, как она, идеальными любовницами. Он обеспечивал ее во всем. И Халия считала, что задавать ему вопросы будет лишне. Амандин искал решение среди песков бури и пробивающегося света пара. Чтец заметила его и сразу же скрылась. Поняла ли она сама, кого именно почувствовала? И что делала здесь? Посещала тело?

Тогда она еще где-то рядом. Сущность не уязвима, плоть смертна.

Чтецы Душ ранее оставляли пустые тела под присмотром доверенных лиц, чаще младших родственников. Лишь последние уйты перед истреблением, когда участились 'несчастные случаи', ввели традицию на 'тайники тел'. Неудобство приносило то, что раз в аставу для сущности обязательно посещать свое вместилище. Что если тайник незнакомки находится где-то рядом? Амандин усмехнулся сам себе. Зачем искать душу, когда можно ее просто подождать? Подходящая сказка о красавице, заточенной злым атраном[29], уже складывалась в голове Черного Чтеца. А поселить интерес в души Искателей он сумеет.

Еще несколько оборотов диска фигура в развевающемся черном одеянии просматривалась на холме сквозь танец песков Перепутья.

А после внезапно исчезла. Все это время Серафима наблюдала за неизвестным Чтецом.

Впрочем, она догадывалась, что черное одеяние могло принадлежать только проклятому роду Дастус. Наверное, это и остановило ее желание узнать поближе того, кто обладал тем же аквилом. Но рассматривая проклятого, Серафима чувствовала какую-то тоску. Будто ее осторожность мешала понять что-то значимое лично для нее. И это неправильно. Опекаемая душа всегда важнее собственных тревог. И Чтец не понимала, чего хотела больше в эти обороты диска, чтобы он нашел ее или навсегда забыл. Уже готовая к прыжку в пространство, Серафима услышала слова, принесенные ветром:

— Ты придешь ко мне.

— Приду, — ответила Чтец ветру, — когда пойму, зачем. Прибыв в 'тайник тела', что в действительности представлял небольшой домик, Серафима сразу же заняла вместилище своей души.

За девятнадцать уйтов она так и не привыкла к ощущению перехода из сущности в физическое тело. Потянувшись и размяв затекшие мышцы, Серафима встала с постели. Первым делом она посетила купальню. Даже без активности тело, пролежавшее аставу, вызывало дискомфорт. Когда Серафима привела себя в порядок, она привычно осмотрела себя в зеркало. Ничего не изменилось. Все та же хрупкая рыжеволосая девочка с белой, чуть мерцающей, подсвеченной изнутри, кожей. Из общей миловидности выделялись черные глаза.

Что они выражали, Серафима не могла определить. Мудрость?

Знание? Истинный возраст? Или все ту же детскую наивность? Вздохнув, она надела бурнус и вышла на улицу. Вместе с телом возвращаются все физиологические потребности. И сейчас Серафима испытывала жесточайший голод, хотя всегда старалась оставлять вместилище души сытым. Миф о том, что Перепутье не является населенным, давно уже не реален. Тут живут. И даже существуют несколько городов. Но при этом соблюдается завет Айсеров на отсутствие хозяина. По сути, поселения, независимо от размеров, представляли собой большую общину, где все решения принимались сообща. И при этом каждый жил как бы сам по себе. Серафима не случайно выбрала именно Майин. Это густонаселенное поселение-город было расположено вдоль реки Майих, что каким-то чудом сохраняла свои воды практически в сердце пустыни. Но от песков тут не было защиты, как и от жара пара. И поэтому Серафима могла свободно передвигаться, не показывая своего лица и тела — все скрывались под бурнусами. Два восхода Ада Чтец могла позволить себе отдых. Заодно помелькать перед соседями. В Майине не принято влезать в тайны других, но здравая осторожность подсказывала Серафиме, что если есть возможность избежать интереса других, то нужно ее использовать.