Чижик-пыжик — птичка певчая - [4]

Не вернусь. Не хочу. Пусть они сами исследуют свой Пояс астероидов, высаживаются на Титан и совершают подвиги.

Не-хо-чу!

Отпустило. Совсем чуть-чуть, но на душе стало легче.

Чижик-пыжик закончил свое пение. Ответом была лишь тишина.

В последний раз я видел Ингу перед началом операции «Возрождение», пять лет назад.

* * *

Наш купол, тогда еще первый из пятерки, которую впоследствии торжественно назовут Марсианской республикой, находился в Долине Маринера. Совсем недалеко — полчаса полета на одноместном боте, чернели в скальной породе таинственные Колодцы Фарсиды. То, что они таинственные, мне Инга уже все уши прожужжала. У нее, видите ли, датчики невозможное показывают, а то и вовсе в Колодцах пропадают. Темпоральное сжатие, возможное искусственное происхождение и прочее «черт-те что и сбоку бантик».

Моя Инга. Геолог, метеоролог, эколог и вообще — чуть ли не главный специалист по Марсу. Вон ее временный купол, неподалеку от самого глубокого Колодца.

Я погладил Чижика-пыжика. Инга, склонившаяся над Колодцем, распрямилась и помахала в ответ рукой.

— Привет, десантник, — сказала она по связи.

— Привет, профессор, — улыбнулся я в ответ.

А потом были термоядерные взрывы и Марс, показавший свой истинный характер. Основной купол устоял, а от лагеря моей жены не осталось и следа. Ни разлома в горной породе, ни следов повреждений — ни-че-го! Пусто. Как и не было.

Потом область вокруг Колодцев объявили карантинной зоной. Исследования, после пропажи еще одного геолога, приостановлены. Доступ закрыт. Говорят, временная аномалия. Сжатое в Колодцах время вырвалось на свободу, и теперь его колебания изменяют реальность. После коллапса часть каменного пласта вокруг Колодцев помолодела на десять тысяч лет. Получается, что Инга потерялась во времени?

Но ответ на этот вопрос не может дать никто.

* * *

— Здорово, герой! — обнял меня вернувшийся отец. — Всё никак не привыкну, что ты дома. А то, знаешь, мы с матерью одни да одни. Эх… И внуков нет, — он махнул рукой. — Извини, что рану тереблю. Знаешь, — добавил он тут же, — а Света очень часто заходит. Про тебя спрашивает.

— А мама где? — перевел я тему разговора.

— Забежала в магазин за мукой. Сама, говорит, для сына пирог испеку, без всяких синтезаторов. Уверен, что задержится. Сейчас местные магазинные кумушки про свои проблемы рассказывать начнут. Сами-то жаловаться не хотят, а мать и рада стараться. Активистка… Вечный борец за правое дело. Чуть что — строчит сообщения на правительственный сайт…

— Это же ты у нас активист-депутат, — усмехнулся я.

— Не-е-т, — замотал головой отец. — Нетушки. Я не активист, я — хозяйственник.

— Ага, — сказал я. — То-то я смотрю, что ты уже второй год, как депутат от своего завода.

— А-а-а… — снова махнул рукой отец. — Ну, поддержали.

— Видел я, как поддержали, семьдесят семь процентов доверия. Выше, чем у Президента.

— Есть такое дело, — расплылся отец в улыбке.

— А на нынешних Выборах, как у тебя дела?

— А-а-а…

— Давай рассказывай, нечего руками размахивать. Хозяйственник.

Тут раздался звонок в дверь. На пороге появилась мама.

Спустя полчаса я сидел в кресле, слушал родителей и наслаждался семейным уютом.

Но я всё равно скоро вернусь на Марс.

* * *

Сегодня он меня не поприветствовал. Человек в скафандре космодесантника склонился над Колодцем и задумчиво смотрел в темную глубину. Я молча остановился рядом.

— Ты знаешь, нет никакой закономерности. — Он поднял на меня усталый взгляд. В черных волосах уже начала пробиваться седина. — Или я просто не могу ее вычислить. Нет связи между теми, что ушли, и теми, что вернулись.

Человек показал на груду камней, лежащих невдалеке. На каждый камень краской был нанесен порядковый номер.

— Но вернулись — и это главное. Некоторые… Сначала двадцатый, потом тридцать второй, сорок первый и семидесятый. А последним появился четвертый. Бросал я ТУДА каждый день по одному камню. Нет периода. Он случайный. Хаотичный.

Собеседник схватил меня за скафандр, случайно задев Чижика-пыжика, отозвавшегося привычной мелодией.

«Чижик-пыжик, где ты был?»

Космодесантник обхватил ладонью птицу на своей груди.

— Мы ведь дождемся, правда? — спросил он у меня.

* * *

Рейс «Земля — Марс» на корабле Альтаир так называется только для вида. Космические корабли никогда не приземляются ни на Марс, ни на Землю. Это экономически не выгодно — чересчур много топлива потребуют такие взлет и посадка. Достаточно стартовать с орбиты и приземлиться на Фобосе. А между спутником и Марсом циркулируют взлетные ступени. Хотели вначале космический лифт построить, но идея протянуть металлическую нить между поверхностью и орбитой провалилась еще на стадии проекта. А вот ступень — маленькая, легкая, грузоподъемная, поглощающая минимум топлива — то, что надо.

В самом начале освоения Марса тяжелые ионные буксиры доставили на поверхность планеты жилые и инженерные отсеки. Высадились первые поселенцы, возвели защитный купол. Сейчас уже и топливо сами производим, путем электролиза воды из оставшейся вечной мерзлоты, добываем жидкий кислород и водород.

В общем, как домой возвращаюсь. Всё привычно и освоено. Терраформация идет своим чередом.