Чистое золото - [24]

Тоня сделала гримасу и запищала, изображая неведомого профессора. Все засмеялись, а Толя Соколов поморщился:

— Не кривляйся, неприятно смотреть… Никто из педагогов так с нами не разговаривает и ребятками нас не называет. Я с Моргуновой отчасти согласен: в жизнь класса Татьяна Борисовна еще не вошла, но…

— Мне она нравится, и все! — перебила его Тоня. — А ты ничего в людях не понимаешь и мыслишь примитивно. Вот!

Толя передернул плечами и наклонился над своей деревяшкой.

— И что это собрание не начинают? — забеспокоилась Лиза. — Илларион-то приехал или нет? Кто его видел?

Илларион Рогальский уезжал на несколько дней в район на комсомольскую конференцию и должен был вернуться сегодня.

— Приехал, его Мохов видел. Собрание сейчас начнут, — холодно отозвался Соколов и отложил в сторону свое изделие. — Ты, Моргунова, обвиняешь Татьяну Борисовну в том, что она неумело держится. А зачем ты ей мешаешь?

— Я?

— Да, ты. Сегодня ты не мешала классу слушать? Вертелась без конца, Заморозовой записки посылала. Татьяна Борисовна хмурилась, хмурилась…

— И все-таки ничего не сказала! — выпалила Лиза. — Я не отрицаю, слушала урок плохо. Антонина мне весь бок истолкала: не мешай, дескать. А учительница молчит! Надежда Георгиевна бы так пробрала! Сказала бы: «Как тебе не стыдно, Моргунова! Взрослая девушка, а ведешь себя, как третьеклассница! Что это за недопустимое поведение!»

— Ну и нахалка же ты, Лизавета! — рассердилась Тоня. — Мало того, что всем заниматься мешала, — еще нападает на педагога, что он не осрамил ее при всех! Да с каким жаром расписывает, как ее пробрать следовало!

Лиза скользнула по лицам товарищей озорными и виноватыми глазами.

— И что вы опять с Заморозовой не поделили? Вечно у вас какие-то недоразумения! — сказала Нина.

Маня Заморозова, высокая девушка с невыразительным лицом и скучливым взглядом, сидела в стороне, за своей партой. Казалось, она не вслушивается в разговор товарищей.

— Вот я вам сейчас покажу, какое у нас нынче недоразумение! — заявила Лиза.

Она бросилась к Заморозовой и, несмотря на протесты Мани, отогнула воротничок ее простого серого платья. Там пряталась массивная золотая брошь с красными камешками.

— Вот! Видали? Опять нацепила! — волновалась Лиза. — Помните, как она еще в шестом классе сережки золотые вздумала носить? Потом с браслеткой ходила… Внушали ей тогда и Петр Петрович и ребята… Теперь знает, что всем это не нравится, так хоть под воротничок спрячет, а все-таки наденет! Только я углядела, у меня взгляд зоркий…

— Слишком даже зоркий на чужие дела, — сварливо начала Маня. — Подумаешь, преступление какое — брошка! А если у меня там кнопка оторвалась и надо заколоть?

— Надо пришить кнопку, и все! — сказала Нина. — Я тоже считаю, что комсомолке такие штучки носить неудобно.

— Конечно! Ведь об этом уже не раз говорили! — с жаром поддержала Тоня и вдруг вспомнила, как ее собственный отец гордится своими золотыми часами.

Она, сама не зная почему, смущалась, видя его пристрастие к золотым вещам. Отец на своем веку столько золота добыл для страны! Что ему эти часы? А он так дорожит ими…

— Да что это, запрещено, что ли? — ворчливо оправдывалась Заморозова. — Я не виновата, что мне родители такие вещи дарят.

— Не запрещено, — возвысил голос Соколов, — а сама понимать должна, что ученице советской школы подходит, а что нет.

— До чего же отсталые вы все! — злобно огрызнулась Маня. — Это Надежда Георгиевна вам такие мысли внушает, а она человек старый.

— Надежду Георгиевну оставь! — вспыхнула Тоня. — Она старая, да современней тебя, молодой…

— Ладно, ладно, сниму!.. Отстаньте только от меня!

Маня сосредоточенно начала что-то искать в парте, заглянула под скамейку.

— Что потеряла? — невинно спросила Лиза.

— Косынка куда-то делась…

— А ты, барыня, поищи под шкафом с левой стороны.

Мальчики зафыркали.

В школе рассказывали, что когда дома мать спрашивает у Мани, где ее полотенце, Маня, не сходя с дивана, отвечает: «Поищи под шкафом с левой стороны». Это был анекдот, но появился он но случайно. Маня действительно аккуратностью не отличалась.

— Да ну тебя! Толька, скажи Моргуновой, чтобы ко мне не приставала! — внезапно со слезами выкрикнула Маня. — Что это, то «барыней», то «сударыней» обзывает! Я такая же, как она: горняцкая дочь! Сроду барыней не была!

Расстроенная Заморозова вышла из класса, а подруги напустились на Лизу:

— Ну что ты вечно ее дразнишь? Охота тебе! Ведь она ответить не умеет. Кроме «вот еще» да «подумаешь», ничего не скажет… А ты нападаешь… — серьезно сказала Женя.

— Ох, уж ты, тихоня, мне нотаций не читай! И чего вы за нее заступаетесь? Точно не знаете: и лентяйка, и неряха, и учится кое-как! Она только поспать да покушать не забывает. Помните, как я болела в шестом классе и она обещала каждый день ко мне заходить, да так ни разу и не была? Забывала! А ведь рядом живет!

— Тревожить себя Маня не любит, — согласилась Тоня. — Но все-таки в старших классах она куда живее стала и учится лучше.

— Папа говорит, что у нее очень бурный рост. На него все силы организма уходят, — вмешалась Нина. — Вон она какая большая, а вялая…