Чисто сибирское убийство - [3]

– Не надо, – испугался Вернер.

– Но вы же ничего не докажете! – взвизгнул Воропаев.

– А нам и незачем, – пожал плечами Максимов. – Пускай милиция ломает голову. Захочет засадить талантливого физика – так, собственно, без сложностей. Ведь некая Людмила Старчук, насколько нам известно, не возражает дать показания. Ей суровое возмездие, в отличие от вас, не светит. Неглупая бабенка, продумала защиту.

Последняя фраза была явно на любителя. Растерянность сменилась тупой яростью. Безумие ударило физику в голову. Возопив с чувством: «Ах вы гады!!!» – он растопырил пальцы и бросился на Максимова, явно собираясь свернуть сыщику шею. Возможно, и добился бы своего (не ждали), не случись на пути злоумышленника стол. Впечатавшись животом в столешницу, он тем не менее простер к заветной цели руки, но сыщик оказался проворней. Отвесив сочную затрещину, добавил в переносицу, а когда Воропаев размазал нос по мышиному коврику, сцапал за шиворот и отбросил прочь как котенка.

Открылась дверь, и в кабинет вошел всамделишный милиционер. Заломил преступнику руки и вывел, хлюпающего, за дверь. Еще один, в гражданке, посторонился, пропуская процессию. Затем вошел, не вынимая рук из карманов, насмешливо обозрел присутствующих.

– Допрыгаешься когда-нибудь, Максимов. Смотри, по краю ходишь.

– Завуалированная благодарность, Юрка? – поинтересовался Максимов. – А между прочим, на твоем парадном кителе еще недавно красовались четыре маленькие звездочки. Теперь красуется одна, зато большая. Ну-ка честно посмотри в мои глаза – Господь ли Бог тому причиной?

Шевелев достал одну руку из кармана, почесал аккуратно стриженный загривок. Затем снисходительно ею же отмахнулся.

– Да ладно, благодетели… Вы только много из себя не корчите, а то приду и всех построю. Не кашляйте.

И вышел. Екатерина тут же кашлянула.

– Не замечала за тобой, Константин Андреевич, склонности к показухе и красочным спецэффектам. Не хочешь ли в театр пойти работать?

Вернер встрепенулся.

– Я знаю бывший погорелый. Им эксцентричный главреж требуется.

– А славно потрудились… – мечтательно воздел глазенки к потолку Олежка. – Теперь бы славно отдохнуть… Время, между прочим, два часа как нерабочее.

– Мы вынуждены действовать красиво, коллеги, – нравоучительно заметил Максимов, – тогда и славу обретем в широких массах населения, и люди к нам с подарками потянутся… Вы по домам вообще-то собираетесь?

…Он остался один в пустынных помещениях агентства. Задвинул все запоры и составлял отчет о проделанной работе. За правило взял строго – текущая трудодеятельность должна быть задокументирована. Отчеты, докладные, закладные, шифровки агентов, фотографии, паспортные данные фигурантов – все подлежало систематизации и помещению в отдельный файл. На всякий нежелательный случай. Но вовсе незачем хранить в компьютере пикантную информацию. Компьютер – штука общественная. Запечатлеть на DVD и с глаз долой куда-нибудь припрятать – в стальную ячейку, например, арендованную в ближайшем банке. Не самое уместное хранилище – в стальной ячейке сподручнее хранить увесистые пачки долларов, – но все увесистое он уже истратил. Хранил компакты. Другого места выдумать не мог. Фантазия не работала.

За пыльным стеклопакетом давно стемнело. Максимов упоенно трудился, позабыв про время. Настольная лампа, мерцающий экран монитора. Уединение, чайник, сигареты, облезлая клавиатура – что еще надо для рабочего уюта? Настолько погрузился в хитросплетения дела Воропаевых, что даже на телефонный звонок среагировал не сразу.

– Папахен, совесть имей – десять вечера, – протянула Маринка жалобно, – тоскливо мне одной. Думаешь, тетя Маша уехала в командировку, так можно и домой не приходить?

– Что?.. – Он слышал голос дочери, но пребывал в каком-то виртуальном мире.

Вздохнув, Маринка повторила текст, добавив после паузы:

– Тебе настойчиво вызванивал какой-то дядька с голосом механического киллера. С интервалом в пять минут, между прочим. Я попыталась при последнем контакте объяснить человеку, что Константин Андреевич здесь больше не живет…

– А где я живу? – очнулся Максимов.

– На работе! – рявкнула Маринка. – Влюбленный ты в нее обидною любовью!..

– Я понял, Мариша. – Максимов потряс головой. – Скоро приду. Ты уроки сделала?

– Дважды, – вздохнула дочь, – на весь сентябрь. Папа, у меня каникулы! – И бросила трубку. Он задумчиво уставился на бывалый аппарат, а затем прикинул угол между часовой и минутной стрелкой. Почему она говорит про десять? Без двадцати десять! Обожает Мариша преувеличения…

Второй звонок заставил его вздрогнуть. Максимов сцапал трубку: не наигралась?

– Максимов Константин Андреевич? – осведомились сухо и негромко. Голос механического киллера.

А какие они вообще, эти парни – механические киллеры?

– Слушаю вас внимательно.

– Я стою на улице под закрытой дверью. Если вы не возражаете, хотелось бы войти.

– А с кем имею честь?

– Посетитель. По важному и срочному делу. Я звонил вам домой, но меня направили сюда.

– Наберите три семерки, – раздраженно бросил сыщик, – откройте дверь и поднимайтесь. Второй этаж, вывеска подскажет.

Пульт под боком – можно открыть офисную дверь, не вставая из-за стола. Он надавил на клавишу и закрыл просматриваемый документ. Усмехнулся про себя – ни разу не видел клиента, умеющего отличать важное от срочного.