Чисто компьютерное убийство - [11]

— Зачем тогда вы нужны! — горячился Александров, сокрушаясь по поводу того, что миром по-прежнему правит глупость и бюрократия.

— Ну-ну! Всем ведь кушать хочется, — улыбались чиновники-патентоведы, — и потом, не мы этот порядок придумали. Раз он существует, значит, так нужно.

— Кому нужно? — с бессильным негодованием воскликнул в пустоту Юрий Борисович и отправился восвояси.

Конечно, он подготовил необходимые бумаги, отослал их, и, конечно, пришлось ждать несколько месяцев, прежде чем пришел ответ. Еще одно заключение, уже от какого-то института из системы Академии наук. Прочитал — и ему все стало ясно. В новом отзыве повторялись целые абзацы из предыдущего отрицательного отзыва почтового ящика, повторялись, как говорится, в масштабе один к одному, даже с теми же грамматическими ошибками. Значит, в суть его изобретения, скорее всего, никто и не вникал. Просто передрали предыдущий отзыв, тем более что дан он был самой главной, претендующей на окончательную истину организацией. Круг замкнулся.

В результате заслуживающих отдельной книги индивидуальных контрразведывательных мероприятий, обладая широким кругом знакомств среди спецов, работающих в «секретных» конторах, Юрий вышел-таки на того, кто изначально стоял за всей этой историей. Это был старший научный сотрудник «семерки» — известного в научном мире НИИ № 7 — Сергей Ильич Гаврилов. В военной табели о рангах он занимал тогда позицию капитана второго ранга, но уже расчистил на погонах место для третьей звездочки — вот-вот должен был стать тем же капитаном, но первого ранга. А научный его ранг соответствовал степени доктора технических наук. Недавно он защитил докторскую диссертацию, но, судя по внешним проявлениям, не проникся важностью своей персоны, держался со всеми запросто и на «ты». Открытый взгляд и широкая улыбка располагали к нему любого собеседника, и Александров не стал исключением. Поначалу Юрий, правда, нахмурился в ответ на дружеское: «Здорово! Проходи, садись вот. Это тринадцатый, неучтенный стул из знаменитой коллекции, не узнаешь?» Но скоро понял, что подобные шутки — это не признак солдафонства ее автора, а стремление преуспевающего доктора наук простецким обращением установить дружеские отношения. Что ж, Александров был не против, он всегда за дружбу. Не забыть бы только — зачем пришел. А ведь пришел он для того, чтобы в научном диалоге доказать свою правоту, и то обстоятельство, что его оппонент выглядел толковым и располагающим к общению, обнадеживало.

— У меня еще целых пять минут, — сказал Гаврилов. — Как, успеем мы решить наши проблемы за пять минут?

Юрий неприятно поежился, вспомнив, какие препоны ему пришлось преодолеть и на какие хитрости пуститься, чтобы добиться пропуска в это сверхсекретное учреждение, со всеми его спецсеминарами и спецприборами. И вот теперь предлагалось за пять минут решить жизненно важную для него проблему. А ему казалось, что и целого дня не хватит, чтобы он смог убедительно изложить свои аргументы. Согласиться на эти пять минут разговора — значит, все скомкать и не добиться результата. «Да что он, смеется надо мной, что ли, — подумал Александров, — или специально уходит от разговора?»

Гаврилов заметил смятение на лице пришедшего и, словно прочитав его мысли, сказал:

— Хотя, одному из нас пяти минут может и не хватить, — намекая на то, что для него-то в этом вопросе все ясно, а вот убедить изобретателя будет действительно не просто. — Может, совместим наш разговор с участием в спецсеминаре?

Считайте, что я вас приглашаю. Надеюсь, это не повредит вашему здоровью, — загадочно закончил он, и, не дождавшись ответа Александрова, снял трубку, чтобы уведомить начальника о том, что он приведет на мероприятие гостя из «родственной», как он сказал, организации. Он некоторое время что-то выслушивал, изредка вставляя: «Хорошо, Леонид Викентьевич!», «Ну, конечно, Леонид Викентьевич!» и в конце коротко добавил: «Есть!» Видимо, разрешение было получено.

— Ну вот, Юрий Борисович! Командир сказал, что никакая важность темы нашего с вами общения и никакие заслуги перед военной наукой не будут служить нам оправданием, если мы хоть на минуту опоздаем на семинар. У нас с этим, брат, строго. А начало, — он еще раз взглянул на часы, — через полторы минуты. Нам надо еще спуститься на два этажа ниже.

Нельзя сказать, что Юрия, выросшего в центре Ленинграда и воспитанного Невским проспектом, легко было чем-то удивить. Но тут он был немало озадачен тем, как в дальнейшем развивались события. За длинным т-образным столом уже сидели, когда они с Гавриловым туда вошли, человек двенадцать сотрудников, частично гражданских, если судить по костюмам, и не совсем гражданских, если судить по форме обращения друг к другу. Александров толком-то никого и не разглядел, кроме одного, который взгромоздился во главе стола над верхней поперечиной, расположенной горизонтально буквы «т». На его темном форменном костюме поблескивали погоны, вернее, четыре звездочки на них, по две на каждом плече. Он выглядел не в меру полным для военного и не в меру лысым для своего возраста, который тянул лет на пятьдесят. Называли его все Леонид Викентьевич. Не вставая из-за своей поперечины над буквой «т», командир-начальник обратился к подчиненным: