Чистильщики - [48]

Я, как смог, перевёл. Доктор покачал головой, но всё же попробовал привести раненого в чувство. Способ он выбрал простой, сунул под нос ему какой-то местный аналог нашатыря. Бармен глубоко вдохнул и открыл глаза. Выглядел он паршиво, но, кажется, всё понимал.

— Бармен, выручай, — негромко сказал я ему на ухо. — Нужно проход открыть, только так тебя в бар доставим. Помогай, иначе все тут пропадём.

Тут я, конечно, слукавил. Мы-то не пропадём, в баре прекрасно осведомлены о том, куда мы направились, более того, они и связь какую-то поддерживать должны. Способ я не знаю, но как-то узнают о происшествиях.

Сказать, что Бармен нас выручил, нельзя. Он просто напряг все силы и вытолкнул из горла одно слово:

— Воротник, — а после сразу же отрубился, став ещё бледнее, чем был, видимо, кровотечение продолжалось.

Воротник. Что воротник? В воротнике ампула с ядом? Так зачем она, он и так скоро помрёт. Я начал прощупывать воротник кожаной куртки. Ничего. Потом перешёл к рубахе. Там, искусно спрятанный под тканью, нашёлся некий прибор, похожий на маленькую авторучку. Что с ним следует делать, я понятия не имел, поэтому просто нажал на кнопку. Мелькнула мысль, что это мог быть шприц с лекарством от пули в животе, но нет. Внутри раздалось негромкое жужжание, а потом прибор начал тонко, на грани ультразвука, пищать.

— Радиомаяк, — выдал вердикт Глобус. — Сигнал бедствия, сейчас из бара прилетит помощь.

— На чём прилетит? — не понял я.

— Да хоть на метле, — огрызнулся Глобус. — Сказали же, после случая с Чекистом примут меры. Вот и есть эта мера. Надо ждать.

— Джентльмены, — снова начал доктор. — Больного нужно доставить в больницу. Иначе я ничего обещать не могу.

Бармен был бледен и тяжело дышал. Но при этом помирать, вроде, не собирался. Должен дожить.

— Сколько мы сюда на карете ехали? — спросил я.

— Часа четыре, — прикинул Скелет. — Но скорость у кареты небольшая, а дорога петляла сильно. Думаешь, вертолёт пришлют?

— Запросто.

Прислали не вертолёт. Прилетело нечто, что даже у нас вызвало оторопь. Летающая тарелка. Метров шесть в ширину и полтора метра в толщину. Никаких пропеллеров, никакой реактивной струи, просто предмет, который передвигается по воздуху. Совершенно бесшумно и с огромной скоростью. Доктор и шериф стояли с разинутыми ртами и молча наблюдали непонятное явление. Я подумал, что внутри будет кто-то из начальства, но не угадал, там никого не было. Только пустота, непонятно даже, где двигатели находятся.

Мы попрощались с доктором и шерифом, пожали им руки и попросили особо не болтать об увиденном. Точнее, попросил я, как смог, а поняли они меня или нет, дело десятое.

Окон внутри тарелки не было. Мы просто залезли внутрь, стараясь особо не тревожить раненого, а аппарат взлетел и понёс нас в неизвестном направлении. Точнее, мы так подумали, поскольку никто не знал, что именно творится снаружи, а ход у аппарата был на удивление плавный.

Когда, спустя четверть часа, дверь открылась, мы все вывалились прямо в бар, который, к нашему всеобщему удивлению, был абсолютно пуст. Бармен тоже ударился об пол, да так, что от боли даже пришёл в себя. Всего на миг открыл глаза, а потом снова их закрыл. Но это уже не страшно. Теперь, когда он здесь, ему ничто не угрожает. Достаточно занести раненого в бар за секунду до смерти, как процесс умирания поворачивает вспять. Восстанавливается всё, вплоть до оторванных конечностей, дело только во времени. Мы не стали его тревожить, оставили на полу. Поднимем, когда ему получше станет.

Дальняя дверь отворилась, из неё вышел помощник Бармена, тот самый, что ни с кем не разговаривал. Подойдя к нам, он пристально посмотрел на лежавшего на полу Бармена и совсем по-человечески вздохнул. Потом, опять ни слова не говоря, нагнулся и аккуратно поднял раненого на стол. При этом парень совсем не напрягался, как будто поднимал вес в пару килограмм.

— Вы правильно поступили, что вызвали помощь, — сказал он вдруг, поднимая взгляд на нас, — спасибо, вы его спасли.

— Слушай, а как тебя зовут? — спросил Глобус, поймав парня на разговорчивости.

— Как хотите, — с печальной улыбкой ответил он.

— Ну, как-то тебя мама с папой назвали, — продолжал допытываться Глобус. — Тебе что, сказать трудно? Ради праздника спасения Бармена.

— Брюнер, так его зовут, — раздался слабый голос Бармена, он открыл глаза, но был по-прежнему бледен. — То есть, звали.

— Мне сложно объяснить, — смущённо сказал Брюнер. — У всех нас когда-то, очень давно, были имена. Настоящие, как и мы сами. А потом природа наша изменилась, мы перестали быть людьми в полном смысле этого слова, а потому отказались от личных имён. Я ничего лишнего не разболтал?

Последний вопрос был адресован Бармену. Тот улыбнулся и промолчал.

— А можно ещё вопрос? — вмешался я. — А нельзя бар портативным сделать? Не в плане чемодана с выпивкой, а в плане лекарственного действия. Какой-нибудь ящик, куда раненого засунул и вылечил.

— Бар, — голос Бармена становился всё более твёрдым, — это не просто помещение, это средоточие потоков энергии, присущее точке пересечения пространства разных миров, мы только усовершенствовали его действие, но взять и унести его точно никуда не получится.