Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ - [15]

В роте брали верх блатари. К Надыму присоединился молодой, набирающий силу уголовник Марченко, по кличке Марча, прибывший из астраханского следственного изолятора. Осужденный на пятнадцать лет за грабежи и убийство, он сумел убедить комиссию по освобождению, что вину осознал и желает сражаться за родину. В комиссии заседали неглупые люди, знавшие цену этой публике. В другой ситуации Марчу бы не освободили, но важен был порыв – в трудную минуту на защиту страны встает каждый гражданин.

Надым и Марча сплотили вокруг себя блатных и подчинили часть штрафников. Началось безудержное воровство. Одежду и обувь обменивали на самогон, а лучшие продукты из ротного котла доставались немногим. Процесс разложения набирал силу. Это почувствовал Воронков, но изменить ничего не пытался. Надеялся, что в первом же бою все решится само собой, а дальше видно будет. Командир роты Митрохин был слишком занят хозяйственными делами, мотался в штаб 51-й армии, которой напрямую подчинялась рота, привозил новых людей.

Нарыв зрел, готовый прорваться, а рота тем временем насчитывала уже триста человек. Толпа толком не занятых мужиков пребывала в подвешенном состоянии. На склад привезли винтовки, но выдавать их опасались. Ходить на занятия с палками вместо оружия многие штрафники считали не только смешным, но и унизительным. Замполит через свои связи в политотделе настаивал на скорейшем введении роты в бой, хотя больше других этого боялся. Тем временем пришло очередное пополнение. В их числе был молодой взъерошенный лейтенант Сергей Маневич, угодивший под трибунал за отступление без приказа.

Виноватым себя лейтенант не считал, отметал обвинения в трусости и собирался доказать это в первом же бою. Но столкнуться ему пришлось не с фрицами, а с уголовниками. Маневич появился в роте в хороших яловых сапогах, с командирским кожаным ремнем, даже брюки у него остались синие комсоставовские. Худощавый, с тонкими чертами лица и вьющимися волосами он не производил впечатления человека, умеющего постоять за себя. По приказу Марчи воренок Антоха предложил лейтенанту поменять кожаный ремень на солдатский брезентовый.

– Это еще зачем? – удивился Сергей.

– Он тебе ни к чему. Давай-давай, пока и сапоги не отобрали.

Лейтенант, закончивший в сорок первом училище и быстро выросший до командира роты, побелел от злости. Заикаясь, прошипел:

– А ну, гаденыш, убирайся, пока цел.

Воренок воспринял сорвавшийся голос новичка как признак страха и, подступив ближе, дернул за пряжку. Тут же получил удар кулаком в лицо и отлетел в сторону. Все это происходило во дворе, примыкающем к коровнику. Вокруг сидели, шатались бойцы, кто-то спал, компания воров играла в карты. Над широким двором, где пахло сухим навозом, нависала гнетущая тишина. Марча, с обманчиво сонным лицом, огляделся по сторонам и аккуратно сложил карты.

– После доиграем.

Он понял, представился случай окончательно сломить ситуацию в свою пользу. Марчу не устраивало положение, при котором ключевые должности принадлежали чужим. Слишком уверенно вел себя старшина Глухов, командиры отделений по-прежнему держались вместе, глядя на междоусобную возню свысока. И сейчас сержанты спокойно сидели на бревне с винтовками между колен, наблюдая за происходящим. Они не любили уголовников, но ротная верхушка бездействовала, не вникая в солдатские отношения. Сержанты благоразумно выжидали.

Марча встал, за ним поднялись еще пять-шесть человек. Надым, прищурив и без того узкие глаза, отвернулся. Он опасался, что заваруха может закончиться плохо, и не торопился поддерживать выступление Марчи. Через двор уверенно шагал Елхов, от него не отставал Борис Ходырев. Иван Межуев, хоть и трусил, но шел следом. У воров имелись заточки, сделанные из арматурных прутьев. Страшное тюремное оружие с отполированным жалом не оставляло лейтенанту шансов выжить. Он это понимал и пятился к забору.

Антоха, воодушевленный поддержкой, вытер кровь из носа, отряхнул штаны от навоза и, пригнувшись, наступал на лейтенанта. Маневич лихорадочно размышлял, что делать дальше. Самым логичным было прыгать через забор и убегать куда глаза глядят. Он бы это сделал, но один из воров решил ускорить ситуацию. Метнул заостренный прут, лейтенант успел отшатнуться и побежал прочь. За ним гнались сразу несколько человек.

Маневич бестолково метнулся к забору и оказался лицом к лицу с сержантами, сидевшими на бревне. Лейтенант не раз бывал в опасных переделках и обладал мгновенной реакцией. Выхватив винтовку из рук ближнего сержанта, он передернул затвор. Уголовников винтовка не испугала, они знали, что оружие разряжено. Но часто все решает случай. Сержант вставил утром в магазинную коробку единственный патрон, имевшийся у него. Зарядил просто так, по давней привычке, и эта случайность повернула ход событий.

– Стой, там патрон! – успел крикнуть сержант.

Маневич уже давил на спуск. Он тоже действовал по привычке, на него бежал враг, и его требовалось убить. Пуля ударила бежавшего уголовника в грудь, пробила насквозь и задела по касательной еще одного вора. Марча приостановился. На него налетел Елхов и сбил с ног. Борис толкнул Антоху и несколько раз пнул. Вскочили сержанты, прибежали взводные и замполит Воронков.