Чистая вода - [33]

– Откуда ты знаешь, что это… ее? – спросила Кари, и Юн заметил, что она не хочет называть Лизу по имени.

– Я узнал, – ответил он. – Это ее расческа.

– Она может быть чьей угодно, – вставил скотник.

– Фу… – простонала Кари. – Как ты можешь к этому прикасаться?

– Почему мне нельзя это трогать? Его раздражал испуг девушки.

– Ты видел, что дети на стенах малюют? – спросил Карл. – «Лизы нет в живых».

– Это не дети, – сказал Юн.

– Вот как… А кто? Взрослые такими вещами не занимаются.

Юн оглядел вещи. Брюки, пальто и свитер, Лиза сама его вязала, насколько он помнил. И все столь же подлинное, очевидное, как буквы на стене.

– Да я спокойно их трогаю, – пробормотал он. – Ничего такого. Хотите, могу причесаться расческой.

Он пару раз провел ею по волосам, но Карл налетел на него и вырвал расческу из рук Юна.

– У тебя башка есть, парень? – завопил он. – Это не смешно. Вдруг она сама где-то здесь лежит!

Юн загоготал.

– С чего бы ей здесь лежать? – спросил он.

– Вещи-то здесь.

– Представляете…– начала было Кари. Карл продолжал:

– Можно подумать, ты видел трупы! Нет? А я вот видел, и они воняют страшно. Надо принюхаться. Вы ничего не чувствуете?

– Я пошла отсюда, – сказала Кари. – Тронд, прошу тебя!

– Нет, – ответил скотник. – Вдруг она там внутри? И он кивнул на лаз под камнем.

– Надо посмотреть.

– Надо, – согласился Карл. Он смотрел на расческу, отнятую у Юна, и не знал, что с ней делать. Юн взял ее и положил обратно в сумочку.

– Я слазаю туда, – сказал он.

– Нет, нет, – встрепенулась Кари. – Только не ты! Никто не должен этого делать… Сейчас мы пойдем домой и позвоним ленсману. Видите, Юн не в себе! Юн, тебе страшно?

Ни страха, ни чего-то необычного Юн не чувствовал. Карл пристально посмотрел на него.

– Все с ним в порядке, – заявил он. – Так ведь? Юн кивнул.

– Кари, это тебе страшно, а не нам.

– Да нет же, он совсем плох – вы что, не видите? И я не хочу здесь находиться, пойдемте.

– Так иди домой.

– Одна? Ни за что на свете. Тронд!

– Замолчи. Мы не можем уйти, пока все не осмотрим.

– Давайте я, – вызвался Юн.

– Ну вот видишь – Юн ничего не боится.

– Юн, не делай этого, не надо!

– Заткнись! – взорвался Юн. – Я сказал, что сделаю. Все, я полез.

Стало тихо. Теперь, когда каждый из них уже пережил свой страх, он сменился любопытством. Скотник неуверенно улыбнулся, Карл медленно кивнул, Кари молча грызла свои красные накрашенные ногти.

«Если я ее найду, значит, ее найду я», – подумал Юн как в тумане. Огляделся по сторонам, потом встал на четвереньки и заполз в расщелину.

Она оказалась неглубокой, метров семь-восемь, полой вымоиной в горе. Глаза привыкли к темноте, и Юн увидел, что ничего там нет – только мокрый песок, грязь, влажный, покрытый зеленой плесенью камень и несколько гнилых листьев, занесенных сюда ветром.

– Там ничего нет, – сообщил Юн, вылезая.

Глядя, как он отряхивает песок с одежды, они внезапно засомневались. Страх пропал даже у Кари, и они были слегка разочарованы.

– Ничего?

– Ничего.

Они недоверчиво переглянулись, немного стыдясь, что подняли такой шум из-за кома вонючей одежды и розовой расчески.

– Я сам посмотрю, – раздраженно буркнул Карл, тоже встал на четвереньки и уполз в темноту. Через пару секунд он вынырнул обратно, багровый от возбуждения.

– А это что? – завопил он, тыча Юну в лицо свои находки. – Ты что, не видел?

Лизино полотенце. И рубашка, тоже Лизина. Юн сжал голову руками.

– Нет, – сказал он в недоумении, растерянно. – Я не видел. Этого там не было!

– Как же не было! Я же нашел!

– Нет, нет…

– Очнись! Ты думаешь, это я наколдовал?

– С меня довольно, – сказала Кари и пошла прочь, но через несколько метров остановилась, потому что никто даже не посмотрел в ее сторону.

– А тело? – не к месту ухмыльнулся скотник. – На ком-то все это было надето…

– Понятно. Девушка где-то здесь, рядом.

– Я этого не видел! – повторил Юн как одержимый и потряс мокрые тряпки. Опустившись на четвереньки, он снова ринулся в отверстие, но увидел все то же самое, что и в первый раз: песок, грязь, зеленую плесень и гнилые листья. Зато он внезапно вспомнил, что играл здесь в детстве. Не часто, из-за уединенности этого места, но когда они задумывали серьезные далекие экспедиции и хотели расширить границы своего мира, то шли сюда – он и Лиза, понятное дело.

– Я этого не видел! – разрыдался он, когда вылез. Голова раскалывалась, как после тяжелого удара. Ему хотелось взрезать ее, вскрыть острым ножом, чтобы ее ужасное содержимое вытекло наружу и стало прозрачным…

– Ну, ну, ничего страшного не случилось, – пробормотала Кари. Она взяла его за руку и повела вниз. – Каждый может ошибиться. Там было темно.

– Нет, нет. Все другое я видел: песок, камни.

– Ну, ну. Не заводиться из-за пустяков…

И завертелось.

Вещи передали ленсману, Заккариассен и Лизины сестры опознали их, криминалист в городе снял с предметов все пробы и отправил для всестороннего изучения дальше, в столицу.

Команда человек в тридцать – сорок прочесала с собаками все окрестности расщелины, школьники вели свои доморощенные расследования, люди присматривались к соседям и рылись в памяти.

Выяснилось, что Лизины родственники на юге последний раз видели девушку до ее приезда на остров в сентябре. Но это был не первый случай, когда она пренебрегала своим ежемесячным визитом к ним. Ее работодатель пару раз зашел к ней на квартиру, никого там не обнаружил, но не удивился – к ее необязательности давно привыкли. Все гадали, почему не забил тревогу отец, а он не мог понять, с какой стати должен волноваться: при их плохих отношениях они общались от случая к случаю. Более или менее регулярные контакты с Лизой поддерживала лишь старшая сестра, но и она призналась, что та не давала о себе знать неделями и даже месяцами. Она постоянно чудила, убегала из дома, скандалила, вечно предъявляла всем претензии – неизвестно почему.