Чистая кровь - [3]

Сейчас эта юная охотница за чужими головами ошеломила его как холодный воздух Аммага, когда он глотнул его впервые. Он внезапно вспомнил, что помимо происходящего с ним, есть ещё и жизнь. Он долго не мог заснуть, прислушивался к дыханию гостей. Когда уже укладывались спать, парень спросил словно невзначай:

— Почему ты не заподозрил, что я пришёл тебя убивать?

Мэсс ответил:

— Кто же возьмётся за такое дело, истекая кровью?

Мысленно же он произнёс совсем другие слова: «Тот, кто желает моей смерти, может позволить себе исполнителей получше». Вслух такие вещи говорить не стоило.

Утром Мэсс собрался и ушёл, не интересуясь более двоими реанцами. Он был уверен, что к его возвращению они исчезнут. Парень ранен несерьёзно, еда и отдых придадут ему сил, да и девушка сможет поддержать его и защитить. Занятная парочка, хорошо, что он их больше не увидит.

Улицы неохотно просыпались, дома поднимали веки штор, дверные пасти выпускали наружу несвежие запахи умеренной бедности и людей, чьим уделом было ежедневно ходить на работу и так жить. Большинство из них даже не представляло, что может быть как-то иначе. Мэсс нырнул в тёплое нутро подземки, заскользил по ступеням вниз. Здесь не держали дорогих подъёмников, но уроженец богатой метрополии едва замечал неудобство. Ноги служили ему отлично. Врач, осматривая его ещё в школе, как-то заметил:

— Такого здоровья хватит на три жизни даже если им время от времени делиться.

Действительно, голодая и скитаясь по ледяными городам Аммагелласта, Мэсс ни разу не заболел. Когда ему повезло устроиться танцовщиком в элитный клуб, жизнь понемногу наладилась. Платили хорошо. Мэсс начал откладывать деньги. Умение с ними обращаться так же досталось ему по крови от одной из самых богатых лакитийских семей.

Пришёл он вовремя. Парни ещё переодевались, лишь некоторые уже начали вялую разминку. Мэсс быстро занял своё место в линии. Он любил порядок. Акробатические танцы были одной из туристических изюминок планеты. Искусство это здесь весьма ценилось, и постоянные поклонники занимали в залах не меньше половины мест. Работа требовала немалой силы и чудовищной выносливости, в тираж выходили рано. Поначалу Мэсс ещё вспоминал смутно ночное происшествие, но ритм музыки нарастал, а трюки становились всё головокружительней, и вскоре он забыл обо всём, по полной программе задействуя весь комплект мускулатуры, доставшийся ему как ещё одна фамильная реликвия всё от того же семейства и доведённый до совершенства в спортзалах элитной школы.

После тренировки — массаж, специальный душ, тщательно просчитанная еда. Днём танцовщикам запрещалось покидать клуб. Отдыхали они здесь же. Немалое число юных и не очень прелестниц мечтало прорваться к их сильным телам и воззвать к исконным велениям природы, но тренер бдительно охранял рубежи. Силы должны тратиться на подмостках, а не в чьих-то там постелях. Деньги платит клуб.

Приближение вечера электризовало атмосферу в зале и разгоняло кровь в жилах. Танцовщики переодевались, легонько разминаясь перед выходом. Многие урывали момент, чтобы с технического балкона глянуть в публику, высмотреть в зале почти запретных и оттого ещё более желанных подружек. Мэсс тоже частенько поднимался сюда, хотя девушки у него не было.

Мягко колыхался воздух, снизу шла свежая, насыщенная кислородом волна. В безличный ветерок от климатизаторов вплетались ароматы дорогой парфюмерии. Мэсс быстрым взглядом окинул сутолоку партера и респектабельную неспешность лож. Знакомые лица он пропускал мимо сознания, как уже отработанный материал, новые запоминал. Они мелькали, а иногда задерживались в поле зрения, попав в полосу света. Мужчины, женщины, молодые и старые. Глаза туристов горели предвкушением чего-то неизвестного, завсегдатаи рассаживались неспешно, да и диктовать заказ им не приходилось: бесшумные официанты повиновались лёгкому кивку и довольной улыбке.

Кто-то резко распахнул дверь одной из дорогих лож, и яркие лампы коридора осветили ещё одного гостя, до этого стоявшего в полумраке за драпировкой. Человек недовольно отодвинулся в тень, но Мэсс уже успел разглядеть его лицо и почувствовал, как от неприятного холодка съёжились под кожей нервы. Теоретически он не должен был знать, как выглядит этот землянин, однако знал.

Приглушённый сигнал к выходу едва не прошёл мимо сознания. Борясь с мучительным желанием ещё раз посмотреть в зал и убедиться, что ошибся, Мэсс сбежал по ступеням. Хорошее зрение и прекрасная память тоже достались ему по наследству. Он знал, что прав. Не кто иной как Ричард Ковальский случайно «засветился» в ложе и следовало обдумать эту информацию до того, как работа выест саму способность размышлять, потому что как ни называй танцами — на деле это довольно жестокий спорт.

На полутёмной ещё сцене ребята занимали стартовые места, тренер бегал, в последний раз проверяя, ладно ли сидят костюмы и в порядке ли грим. Зал выжидательно затих. Едва слышно загудели подъёмные механизмы, и махина занавеса пошла вверх, бросив в лица тёплую волну из партера. Хлынул свет.

Конечно, следовало уносить ноги из клуба сразу, как только увидел пана Ковальского в публике, и делать это максимально быстро, но Мэсс понимал, что сбежать перед выступлением у него не было шанса. Каждый из танцовщиков ведёт свою партию, и исчезновение даже одного немедленно сломает строй. Потому и не отпускали их днём, чтобы держать в поле зрения, и тренер в случае нужды успевал поставить замену. А вот отработав номер, получаешь свободу до утра. Мэсс понимал, что после выступления будет изрядно вымотан, но с этим придётся смириться.