Чингисхан - [73]

– Видно, так захотел Аллах! Не всякой девушке попадется добрый муж! – и закрывал широким рукавом темное морщинистое лицо.

Коркуд-Чобан сперва оберегал и холил свою внучку, как берег бы захромавшую овечку, и, бродя со стадом по степи, носил девочку за спиной в кожаном мешке, иногда вместе с блеявшим больным ягненком.

Постепенно Гюль-Джамал подрастала, потом бегала уже с ним рядом; она подпевала тонким голоском деду, когда он наигрывал на дудке, и следила вместе с собаками за отстававшими ягнятами. Когда Гюль-Джамал еще подросла, Коркуд вдруг заявил, что он больше не будет пастухом, что он решил отныне лежать на войлоке близ своей старой юрты, а вместо него пойдет пасти молодых ягнят его внучка. К тому времени приехала на облезлом осле его старая сестра и поселилась с ним в юрте. Все в ауле заговорили, что Коркуд встретил в степи шайтана и запродал ему внучку в жены. Другие говорили, что дед нашел в древнем кургане клад, и еще многое про него присочинили. Но верно то, что у Коркуда вдруг появился старинный медный котел, над юртой всегда вился дымок, и бедный пастух угощал приходивших чаем.

Наконец для старика настало важное время – предстояло выдать замуж выросшую внучку. А калым[131] за такую девушку мог сразу принести и верблюда, и коня, и корову, и баранов. Тогда дед станет совсем беспечным – он будет только лежать на войлоке, пить сколько захочет кумысу и смотреть днем на облака, а ночью на звезды. А за скотом посмотрят сестра, дочь и зять.

Коркуд не торопился отдать внучку, и всем, кто приезжал сватать Гюль-Джамал, старик все повышал стоимость калыма, так что все сваты отъезжали без успеха, дивясь жадности бывшего пастуха. Но был один, кто возвращался и снова сватался. Это был известный барс больших дорог, гроза караванов, разбойник Кара-Бургут.[132]

– Если любят девушку, – говорил Кара-Бургут, – то не торгуются из-за калыма. – И он обещал дать столько, сколько запросит старый Коркуд. Но тот каждой ночью, когда приезжал разбойник, не давал окончательного ответа и говорил, что подумает.

Однако, видно, шайтан подшутил над стариком, и он разом потерял и верблюдов, и коней, и баранов, которых подсчитывал, смотря на звезды. Приехали в аул джигиты самого шаха собирать налоги и за прошлый, и за настоящий, и за будущий год. Они угнали много лошадей, скота и увезли Гюль-Джамал, сказав, что всемогущему шаху подданные обязаны доставлять самых красивых девушек.

Среди ночи к юрте Коркуд-Чобана прискакал разбойник Кара-Бургут. Он просидел всю ночь на краю войлока и подробно расспрашивал о приезжавших джигитах: кто у них был начальником, какие у них были кони и какие седла и чепраки. Он все настойчиво выведал у старика и сказал:

– Теперь я всех их узнаю даже ночью и расправлюсь с каждым по очереди и со всеми вместе, хотя бы они укрылись от меня на дне Хорезмского моря. А Джамал я разыщу и доставлю тебе, дед Коркуд, а потом мы устроим большой праздник, с которого я увезу ее в мою юрту уже своей женой. Я обещал тебе верблюда, кобылицу с жеребенком, корову с теленком и девять овец, а теперь я предлагаю тебе всего в девять раз больше, но только ты не смей обещать внучку кому-либо другому, кроме меня.

Бросив на колени старика как задаток мешок серебряных дирхемов, Кара-Бургут вскочил на коня и скрылся во мраке ночи…»

После этих слов рассказывавший сказку Хаджи Рахим замолчал, кряхтя, согнулся и повалился на бок.

– Что случилось дальше? Нашел ли разбойник девушку? – заговорили сидевшие вокруг костра джигиты.

– Вай-уляй! Что только не случилось с храбрым разбойником и прекрасной девушкой! – отвечал со стоном Хаджи Рахим. – Но не могу я продолжать рассказ: веревки врезались мне в тело, и я устал.

– Развяжите его! – приказал «черный всадник».

– И моему младшему брату также развяжите израненные руки! – сказал Хаджи Рахим и, повернувшись на спину, закрыл глаза.

Старый туркмен, недовольно бормоча, развязал обоим пленникам руки. Они уселись удобнее на песке, и дервиш продолжал:

«Когда на рассвете Кара-Бургут ехал по степи, он встретил Джелаль эд-Дина, сына самого падишаха. Юноша заблудился в погоне за джейраном, его спутники отстали. Он уже погибал от голода и жажды, ведя за повод усталого коня, но увидел юрту старого Коркуд-Чобана. Тот гостеприимно его принял, дал ему отдохнуть, накормил его и коня. В это время случайно приехал Кара-Бургут и вошел в юрту. Долго беседовал с сыном своего врага, не подозревая, кто это. Прощаясь, молодой наследник шаха пригласил Кара-Бургута навестить его в загородном дворце Тиллялы. Тут разбойник узнал, что перед ним сын ненавистного шаха. Но закон гостеприимства требует полного почета гостю, так что Кара-Бургут, не обидев его, обещал непременно побывать в гостях у молодого хана.

Вскоре Кара-Бургут поехал в столицу, чтобы побывать у шахского сына. Но этот молодой хан был в опале – шах невзлюбил его за то, что тот дружил с простыми людьми, принимал в своем загородном дворце и кочевников пустыни, и бродячих дервишей, и путников из далеких стран. Шах боялся, не готовит ли его сын заговора против отца, и следил за каждым его шагом. Поэтому вокруг дворца и его сада притаилась стража, наблюдавшая за всеми, кто входил или выходил оттуда.