Чихнешь в воскресенье... - [6]

Фредерике, с её натянутыми нервами, показалось, что столовая переполнена людьми. Она неуверенно остано­вилась у входа, и все как будто сразу уставились на неё. Но тут к ней с улыбкой подошла хозяйка и проводила в укромный уголок. Фредерика осмотрелась и, к своему удивлению, обнаружила, что на самом деле было занято очень немного столиков. И первым она увидела полков­ника Мохана, который, как и вчера, смотрел прямо на неё спокойным оценивающим взором. Когда она, словно загипнотизированная, посмотрела ему в глаза, он улыб­нулся и лицо его утратило суровость. Фредерика тоже улыбнулась и в смущении посмотрела в меню; она чув­ствовала, что покраснела. Печатная карточка не требовала серьёзного внимания, потому что выбора в сущности не было, но дала возможность Фредерике прийти в себя, и спустя какое-то время она смогла смотреть в комнату, но не в направлении полковника Мохана.

За круглыми столами сидели мужчины, женщины и дети. Похоже, профессорские семьи. У всех внешность «воскресенье после церкви». Фредерика поняла, что шум, который так поразил её вначале, исходил всего от одного столика; за ним молодой человек примерно двух лет от роду в высоком кресле стучал ложкой по чашке, от души наслаждаясь этим занятием.

Ему только барабана и недостаёт, — послышался низкий голос; Фредерика подняла голову и увидела сто­ящего рядом полковника Мохана. — Прошу прощения за то, что представляюсь таким неформальным способом, но мы здесь не очень следим за формальностями. К тому же Люси Хартвел меня предупредила, и я сразу понял, кто вы, когда увидел вас вчера на станции. Я хотел поинтересоваться насчёт заказанных книг, но, наверно, не стоит вас сейчас беспокоить.

Фредерика пробормотала несколько слов о книгах, надеясь, что голос не выдаст её, но странный человек не отошёл, напротив, негромко спросил:

— Я как раз заканчиваю кофе. Не возражаете, если я ненадолго подсяду? Люси особенно просила меня поза­ботиться о вас.

Фредерика остро осознавала, что мальчик перестал колотить по чашке, и что не только он, но и все осталь­ные с интересом следят за ними. Она тупо смотрела в тарелку и не могла заставить себя поднять голову. Потом услышала собственный, очень громкий, как ей показа­лось, голос:

— Конечно. Пожалуйста.

—  У нас маленький городок во всех смыслах, — спокойно продолжил её собеседник, подсаживаясь к ней со своей чашкой. — То есть, начнём с того, что нас очень мало. Мы сплетничаем; мы с интересом разглядываем все новые лица... и не только с интересом, но — признаю — с подозрением; мы держимся тесными группами; но в целом мы не злы.

Фредерика чувствовала, как её согревают эти заботли­вые слова и спокойный дружеский голос, застенчивость её постепенно куда-то исчезла, и она обнаружила, что говорит с незнакомцем, как с другом детства.

— Простите, если кому-то я показалась недружелюбно настроенной, — сказала она, виновато вспоминая утрен­нюю встречу с Марджи. — После Нью-Йорка я ещё в некотором замешательстве. Хотя, скорее, замешательство не совсем подходящее слово. Может, больше подходит испуг. Вы почему-то кажетесь огромным, словно я смот­рю в увеличительное стекло.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Неожиданные перемены похожи на кошмарный сон, но вам станет лучше, когда вы почувствуете, что вы одна из нас. И вы это почувствуете, и раньше, чем сами ожидаете. Посмот­рим, чем я смогу вам помочь. Я Питер Мохан...

—  Да, я знаю.

—  Хорошо. Я преподаю в Саттонском колледже — спецкурс для особых летних студентов, — полковник осмотрел комнату и снова улыбнулся. — Знаете, никак не могу привыкнуть учить женатых людей, с жёнами и детьми в кампусе... хотя я вдвое их старше.

—  Это студенты? А я-то посчитала, что это преподаватели, хотя выглядят они молодо, — Фредерика помолчала, потом спросила: — А чему вы их учите? — она обрадовалась, что ей уже без особой суеты несут обед. Меню здесь действительно существовало только для про­формы.

—  Разве мисс Хартвел не рассказывала вам о кол­ледже?

—  Нет. Мы обменялись письмами, и она уехала в тот же момент, как я зашла. Мисс Саттон кое-что рассказала мне вчера, но немного.

—  Очень похоже на Люси. Ну, что ж, послужу гидом по памятникам древности и восполню то, что пропустила Филиппина. Саттонский колледж был основан в 1820 году Люциусом Эдвардом Саттоном в память о сыне, убитом в войне 1812 года. Этот его сын, Джеймс Тейер Саттон, выполнял дипломатическую миссию, но англи­чане потопили корабль, на котором он прорывался через блокаду. Поэтому старик, предок мужа нашей нынешней миссис Саттон, которая живёт на Ферме — это их семей­ное поместье... О чём это я? Ах, да, основатель предполагал готовить в колледже людей для консульской и диплома­тической службы США. Студентов тщательно отбирают, и они старше обычного студенческого возраста, многие уже семейные. К тому же они не бедны: чтобы учиться дипломатии, нужно располагать средствами или поддер­жкой спонсоров.

— Этот Люциус Саттон основал и город?

— Да, в 1814 году. Как вы могли заметить, здесь несколько отличных образцов того, что я называю викто­рианской готической архитектурой. А колледж — копия оксфордского колледжа Магдалины; даже ручей искус­ственный соорудили. Меня это очень успокаивает.