Чихнешь в воскресенье... - [2]

Конечно. Мы поговорим, но сначала я хочу позабо­титься  о  багаже,   —  как  всегда,   Фредерика занялась скучными подробностями, от которых никогда не умела уходить. Друзья в колледже прозвали её «Новая Англия». — Я отослала чемодан заранее. О, вижу, вот он, на платформе.

—  Я подожду здесь, — сказала Филиппина — Потом пойдём. Мой джип сейчас в гараже, его ремонтируют, но здесь недалеко, и я могу вам показать кое-что. Работник мисс Хартвел, Крис, прихватит чемодан и вашу сумку тоже. Жизнь в Южном Саттоне нехлопотливая, — доба­вила она, заметив озабоченность Фредерики.

—  Спасибо, сумку я понесу сама. Здесь смена белья и всё, что необходимо для ванны. Которая мне очень нужна.

Через несколько мгновений обе женщины шли по широкой сельской дороге, между рядами елей. Ноги их поднимали тонкую пыль, садившуюся на траву и клевер, который пытался расти у дороги.

— Дорога справедливо называется Еловой улицей, -- объявила Филиппина. — Если свернём налево, она приведёт нас на Ферму, которая принадлежит моей тёте миссис Саттон. Да, она прямой потомок Люциуса Эдварда Саттона, основавшего город в 1814' году и колледж шестью годами спустя. А «Фермой» мы называем семей­ное поместье. Там мы с миссис Саттон занимаемся травами. У меня там лаборатория. Это примерно в миле от города. Вы быстро всё узнаете, потому что Южный Саттон — всего лишь перекрёсток дорог. А вон то внушительное здание за деревьями и воротами слева -  Саттонский колледж. Фредерика осмотрелась. В воздухе пахло сеном и более тонким запахом хвои.

—  Мне нравится Новая Англия, — просто сказала она. — А здесь самая подлинная  Новая Англия.

—  Да, мне тоже нравится, — согласилась Филиппи-на. — Здесь можно работать мирно — и забыть об остальной жизни, — она чуть поколебалась. — Я имею в виду Францию... и войну... — добавила она.

Голос её стал жёстким, а акцент более заметным.. Фредерика быстро взглянула на неё. На лице женщины словно появилась маска — ненависти, печали, страха... Фредерика не могла определить. Но через мгновение Филиппина взяла себя в руки, и на лице её вновь появи­лась улыбка.

— Простите. Сейчас всё хорошо... но иногда... вспоми-нается другая жизнь. Немцы посадили меня в концентрационный лагерь, когда захватили Францию. Но не будем говорить об этом, — лицо её сохраняло следы гнева; с видимым усилием она вернулась к своей роли проводника. — Мы на Буковой улице. Она пересекает Еловую и в сущности является главной улицей города. Справа церковь, единственная, конгрегационная. Сразу за ней магазины. Напротив ратуша и полицейский учас­ток, а дальше, на том углу Еловой и Буковой — гостиница. Это недавно перестроенное одно из старейших зданий Саттона, раньше в нём размещалась гостиница для дили­жансов. Её построили в 1820 году, одновременно с первым зданием колледжа. Еда здесь хорошая. Вам иногда захо­чется тут поесть.

— И это весь Южный Саттон? — спросила Фредерика.

— Почти, — Филиппина снова рассмеялась. — Пово­рачиваем налево на Еловую улицу. Кампус остаётся слева, а справа на расстоянии броска камня — книжный мага­зин мисс Хартвел.

— О... но... как красиво! — воскликнула Фредерика. — Мне нравятся такие викторианские здания... как для дня святого Валентина... и деревья вокруг... медные березы. И места много. Так и должно быть.

Филиппина, которая чуть опередила Фредерику, обер­нулась и посмотрела на неё.

— Я так и думала, что вам понравится. Дом хороший, магазин тоже, а это, если мисс Хартвел рассказывала о вас верно, значит для вас ещё больше.

Показалось ли Фредерике или в голосе прозвучал укор? А может, просто она ещё чужая здесь. Фредерика выругала себя за излишнюю чувствительность. Вот что бывает с уроженками Новой Англии, когда им за трид­цать и они не замужем. Даже Нью-Йорк не мог ничего с этим поделать.

Они подошли к кирпичной стене, но в этот момент распахнулась дверь с проволочной сеткой и из неё тороп­ливо вышла полная женщина.

— Это вы, мисс Винг? О Боже... Прошу простить меня, но мне просто необходимо отбежать. Филиппина вам всё расскажет. Ладно, Филиппина? Боже, не знаю, что стало бы с городом, если бы Филиппина не навела порядок. А Марджи, моя племянница, тоже поможет, если захотите.Она не больно-то дисциплинирована, как все молодые люди в наши дни, но помочь может. Боже...

Фредерика была уверена, что поток слов продолжался бы бесконечно, если бы говорившая оставалась на месте. Но женщина, непрерывно говоря, торопливо шла по тропке. Дойдя до ворот, она остановилась и взглянула на свою новую работницу рассеянным близоруким взгля­дом,                                                  

— Да, вы такая, на какую я и надеялась, — неожидан­но объявила она. — И в письмах мы обо всём договорились. Заходите. Я оставила записки, там говорится, где и что.

— Всё в порядке, Люси, — мягко сказала Филиппина.- Но как вы собираетесь попасть на станцию?   

— Пешком. Вернее, бегом. Я послала Криса с багажом. Он, вероятно, уговорит Сая подождать меня, — хозяйка магазина помахала большой рукой и заторопилась на станцию.

— Милая женщина, — подытожила Филиппина и со смехом добавила: — Но немного рассеянная, как вы могли заметить. Лично я не понимаю, чем она может быть полезна своей племяннице в Калифорнии.