Четырнадцатая золотая рыбка - [9]

— Ничего себе!

Дедушка смотрит по сторонам:

— Ну что ж, работа не ждет! Приведем это место в порядок.

Он хочет устроить лабораторию недалеко от розеток, а значит, коробки с реквизитом придется переставить. На это у нас уходит почти два часа. Мы находим коробку с электрогирляндами, и дедушка развешивает их вокруг верстака.

Внезапно гаражная дверь поднимается — у входа стоит мамина машина. Но заехать внутрь мама не может: дорогу загораживают коробки. Она выключает мотор и заходит в гараж.

— Что это вы тут делаете? — строго спрашивает она.

— Лабораторию устраиваем, — отвечаю я.

— Здесь? В гараже?

— Чтобы я мог продолжить свои исследования, — объясняет дедушка.

— А где я, по-вашему, должна ставить машину?

— На улице, — предлагаю я.

— Ну уж нет!

Дедушка сверлит дочь взглядом.

— Ты мешаешь научному прогрессу, — говорит он.

— Я мешаю птицам гадить на мою машину, — смеется мама.

Весь остаток дня мы с дедушкой перетаскиваем коробки обратно.

Солк и Оппенгеймер

Мне задали подготовить реферат об известной исторической личности. Но вместо того чтобы выбрать кого-то из обычных кандидатов — Уильяма Шекспира, Томаса Джефферсона, Гарриет Табмен, — я сажусь за компьютер и набираю имена, которые упоминал дедушка. Галилей. Джонас Солк. Роберт Оппенгеймер.

Изображение Галилея — это старый портрет маслом, какие висят в Музее де Янга в Сан-Франциско. Он одет как персонаж из шекспировской пьесы и не похож на реального человека.

А вот Солк и Оппенгеймер кажутся более интересными. Солк выглядит как настоящий ученый: очки, белый лабораторный халат, в руках пробирки. В общем, «ботаник».

Оппенгеймер более неожиданный: красивый, с проницательным взглядом. Он задумчиво смотрит в объектив, как это делали старые голливудские звезды. На одной фотографии он в шляпе и с сигаретой во рту. Я прямо вижу, как папа мог бы сыграть его в кино. Вдобавок Оппенгеймер — немножко местный: он преподавал в Калифорнийском университете в Беркли здесь неподалеку. Мама вечно расхваливает тамошний театральный факультет.

Сходство между двумя учеными трудно не заметить: оба участвовали в войнах, в которых наука играла важную роль. Джонас Солк и война с полиомиелитом. Роберт Оппенгеймер и Вторая мировая война. Солк нашел вакцину от полиомиелита, а Оппенгеймер участвовал в создании бомб, сброшенных на Японию и положивших конец войне.

Жизнь Оппенгеймера вообще напоминает голливудский фильм. Состязание с немцами: кто первым разработает бомбу? Фотография взрыва одной из бомб с большим грибовидным облаком. Цитата Оппенгеймера, его реакция на успешное испытание атомной бомбы:

«Мы знали, что мир уже не будет прежним. Кто-то смеялся, кто-то плакал. Большинство молчало».

Я понимаю чувства ученого. Это как появление дедушки на пороге нашего дома в облике подростка. Научная фантастика, воплощенная в жизнь. Мама рассказывает, как в детстве не могла даже вообразить себе мобильные телефоны, а теперь они есть у всех. Кроме меня, конечно. Родители считают, что я еще не доросла до него.

В комнату, не постучавшись, заходит дедушка. Увидев отпечатки ладоней на стенах, он замирает:

— Это еще что такое? Что случилось со стенами?

— Так задумано, — объясняю я.

— Это такая мода? — удивляется дедушка. — А как насчет обоев?

Он показывает на свое лицо. Оно горит. Лоб покрыт угрями, а на подбородке вскочил большой красный прыщ.

— У тебя есть крем от прыщей?

— Есть немножко, — отвечаю я и веду дедушку в ванную.

— Не могу поверить: мне семьдесят шесть лет, а я опять вынужден бороться с прыщами! — ворчит он.

Я роюсь в выдвижном ящике, нахожу тюбик крема и даю дедушке. Он намазывает им прыщи.

— Может, в следующий раз я изобрету лекарство от угревой сыпи, — усмехается дедушка.

На ужин мы снова заказали китайскую еду. Мама хотела суши, но дедушка сказал, что выбирать должен тот, у кого больше ученых степеней. Он выиграл: у него две докторские степени.

За ужином я наблюдаю за дедушкой и мамой, как ученый, Элли-Галилей. Во-первых, мы сидим не так, как обычно. Когда мы с мамой вдвоем, мы сидим рядом. Но дедушка уселся во главе стола, как король. Во-вторых, я наблюдаю за тем, как они разговаривают… или, точнее, не разговаривают. Дедушка закидывает маму вопросами, которые ее явно раздражают: сохранила ли она свои университетские табели? не хотела бы она встретиться с его другом с кафедры биологии в Стэнфорде и познакомиться с программой? нужна ли ей помощь с подачей документов?

На первые два вопросов мама еще отвечает, но вскоре умолкает и просто смотрит в тарелку, как тинейджер. До меня внезапно доходит: несмотря на то что мама — взрослый человек и у нее есть своя жизнь, дедушка по-прежнему относится к ней как к ребенку.

После ужина я раздаю печеньица с предсказаниями. Прочитав свое предсказание, дедушка выглядит расстроенным.

— Что тебе досталось? — спрашиваю я.

— «У вас появится новый гардероб», — читает он.

— Неплохая мысль, папа. Мы могли бы купить тебе вещи помоднее. А то кажется, будто ты одеваешься в магазине для пожилых. Я могу тебя отвезти в торговый центр, — предлагает мама.

— С моей одеждой все в порядке. Она новая! Я купил ее несколько недель назад, когда помолодел. — Дедушка поясняет мне: — У меня не было выбора — я усох. — Затем он поворачивается к маме: — Но раз уж об этом зашла речь, Мелисса, то мне нужна твоя машина.