Четырёхпалый человек - [2]

Папа уже вышел из машины, и в предрассветных сумерках на гравийной дорожке выглядел как никогда жизнерадостным. Несмотря на окружавший его полумрак, тишину и холод, он раскинул руки с таким довольным выражением лица, будто хотел обнять пространство. Будто это кто-то другой провёл всю ночь в дороге. Будто и не было на заднем сиденье двоих детей, только и мечтающих о том, чтобы он вернулся за руль и отвёз их обратно домой.

– Ну же, ребята! – крикнул папа. – Разве не супер?

Джеймс выполз из машины, еле выпутав свои длинные ноги из всех этих пачек с чипсами, наушников, пластиковых пакетов, свитеров и одеял, среди которых они с сестрой ехали на заднем сиденье.

– Супер. Суперзаброшенно. Супержутко… – пробормотал он.

Мама, проигнорировав комментарий сына, выбралась с переднего сиденья. Но Амелия решила, что брат в чём-то прав.

Когда родители сообщили детям, что семья покидает город и переезжает в большую гостиницу на берегу моря, в никому не ведомом захолустье, это прозвучало…

– Суперчокнуто, – проворчал Джеймс.

Но папа был уверен: выйдет отличное приключение.

– Только представьте, – разглагольствовал он, – мы с мамой начнём работать из дома. Постоянно с вами! Никакой больше продлёнки, никакой няни на каникулах. А какой простор! Километры полей, садов и зарослей – и совсем рядом с пляжем! К тому же…

Папа взглянул на дочь и произнёс те самые волшебные слова, ради которых она готова была сменить школу, оставить друзей и спорт, соседей, которых знала всю жизнь, даже смириться с продажей квартиры, где жила с рождения.

– Теперь у нас будет столько места, Амелия, что мы сможем завести щенка.

– Только когда освоимся, – тут же добавила мама.

Однако теперь, по приезде, одного щенка ей казалось недостаточно. Возможно, ей и восьми щенков за вот это вот всё будет недостаточно.

Гостиница представляла собой огромное старомодное белое здание с оплетённой виноградом перголой[1] и крышей с кованым орнаментом над главным входом. Построенное на самом краю мыса, оно, казалось, парило в небе. Отовсюду доносился шум моря, волны с плеском разбивались о скалы далеко внизу, кругом поднимались отвесные утёсы: всё это могло быть даже мило, наверное, но Амелии здесь было не по себе.

Само собой, она не из тех глупеньких суеверных детишек, что верят в призраков и прочую ерунду, но… если бы призраки на самом деле существовали, они точно поселились бы в этом месте.

Девочка огляделась, стараясь не обращать внимания на разливающийся по коже холодок. Когда-то гостиница наверняка была красивой, но теперь краска со стен облезла, оконные рамы потрескались, а по углам висела паутина да пустые осиные гнёзда.

Территория выглядела заброшенной. Садовые клумбы – лохматые и неухоженные – почти сливались с кустами за ними. Единственной связью со всем остальным миром была длинная, покрытая гравием подъездная дорожка, на которой стояла Амелия.

Под остальным миром подразумевался крохотный пляжный городок Забытая бухта.

– Что ж, – сказала мама, уперев руки в боки, – нам предстоит много работы.

– Точно, – как всегда саркастично ответил Джеймс. – Дом, милый дом. Как попасть внутрь?

– Ну, я думал, нас встретит смотритель… – пробормотал папа.

– Смотритель? То есть за этим местом кто-то ещё и приглядывает? – удивился Джеймс.

Он оглядел дыры в дощатом полу широкой веранды, которая окружала гостиницу, затем перевёл взгляд на какашки опоссума на сиденье садовых качелей, изобразив крайне фальшивое восхищение:

– Ух ты! Да мы счастливчики. Только представьте, какой ужас был бы здесь без смотрителя.

Вот бы он заткнулся, думала Амелия. Но брат был прав: это место ужасно и совсем не похоже на чистую и уютную городскую квартиру, которую они на него променяли.

Папа достал телефон и улыбнулся, словно не услышал Джеймса.

– Позвоню Тому, скажу, что мы на месте.

Амелия, закусив губу, наблюдала за братом, пинавшим гравий.

Так продолжалось уже почти два месяца: Джеймс был невыносим и даже более саркастичен, чем обычно. Но папа делал вид, что ничего не замечает. Иногда он взглядом искал поддержки у мамы; как-то раз она не выдержала и сказала: «Джеймс, прекрати это». Сказала таким тихим и стальным голосом, что стало ясно: она вне себя от злости. Но в остальном… Наверное, что-то всё-таки случилось у него в школе. Правда, этого Амелии никто говорить не хотел. Ей удалось выяснить, что его не исключили, на него не заявили в полицию, так что, казалось бы, всё должно быть в порядке.

Казалось, раз Джеймсу удалось избежать неприятностей, он, наверное, не станет искать новых. Как бы не так! С тех самых пор, как произошло ЧТО БЫ ТАМ НИ ПРОИЗОШЛО, он вёл себя так, словно затеял войну против всего мира.

– Всё хорошо, пирожочек? – спросила мама, приобняв дочь за плечи. На самом деле нет. Амелия чувствовала себя подавленной и опустошённой, но говорить об этом не имело большого смысла. Она кивнула в ответ и разрешила маме себя обнять.

– Сигнала нет! – воскликнул папа, встряхнув телефон. Наконец его космический восторг немного улетучился.

– Ага! – рявкнул чей-то голос так внезапно и близко, что Амелия вздрогнула от испуга. – Сигнал тут и не появится.