Четыре туберозы - [22]

Я ЗНАЮ ОДИН

Немая тень легла на землю,

В тумане город потонул,

В дремоте тяжкой смутно внемлю

Далёкой жизни чуждый гул.

Но только ночь на тверди синей

Свой звёздный свиток развернёт,

Ночной торжественной пустыней

Свершаю медленный полёт.

Я вижу, взор склоняя долу,

Как по затихнувшим лугам

Навстречу горнему престолу

Клубится бледный фимиам.

И слиты в таинстве моленья

Дыханья неба и земли,

Как будто росы примиренья

На мир усталый снизошли.

Но в сонмах звёзд, другим неведом,

Мне ясен горестный укор,

Полночный бархат ярким следом

Прорезал красный метеор…

Пусть в бриллиантовой порфире

Горит заоблачный чертог!

Но я один лишь знаю в мире,

Что умер Бог.

ДВА ЛИКА

Грозны вопли непогоды,

Стонет бешеный прибой.

Я вхожу в святые своды

С омрачённою душой.

Благ и кроток лик Мадонны

В мягком отсвете лампад.

Еле видимы, колонны,

Затенённые, стоят.

Я печальный, я усталый.

Чую — тайна снизошла.

Нежно льётся сумрак алый

В грань узорного стекла.

Я стою, скрестивши руки,

И с поникшей головой.

Отчего ж иные звуки

Снова властны надо мной?

И привычною мечтою

Я лечу в далёкий храм,

Где недвижною волною

Стынет чёрный фимиам.

Ряд светильников багровых

Зыблет огненный язык,

И в дыму лампад лиловых

Еле виден тёмный Лик…

Там паду на хладный камень,

Весь дрожа, простёртый ниц.

Знаю, вспыхнет бледный пламень

Из-под дрогнувших ресниц.

Вмиг падёт покров туманный,

И воспрянет в блеске сфер

Красотою несказанной

Осиянный Люцифер.

………………………………

Благ и кроток лик Мадонны

В мягком отсвете лампад.

Еле видимы, колонны,

Затенённые, стоят.

К ЖИВОЙ [64]

Сила пара и электричества — ничто перед бешеной силой отточенной воли.

Из одного разговора

Пускай холодною землёю засыпан я….

Лермонтов

Я в могиле схоронён,

Обо мне справляют тризны,

Но несёт мне вещий звон

Зов покинутой отчизны.

И когда под шум дерёв

Надо мной звучат молитвы,

Я ищу в обрывках слов

Бред любви иль грохот битвы.

Слышу — вновь в душе моей

Грозный вихрь летит по струнам,

И опять в дыму страстей

Стал я пламенным и юным.

Дрогнут крылья за спиной…

Тайный холод в сердце канет.

Неподвижною волной

Ночь грозящая настанет.

Я лечу вперед, вперед,

Над безмолвною землёю,

И за мной змеится след

Серебристой чешуёю.

То, что было, не прошло.

Всё покорно воле смелой…

Сквозь узорное стекло

Смутно виден полог белый…

Я прильну к устам твоим,

Опьянённый алой кровью,

Ночь пройдёт, пройдёт, как дым,

Между пыткой и любовью.

Истомишься до утра

Дрожью огненных объятий…

Чу!.. Петух… Лететь пора

Мне в обитель мёртвых братий.

Вновь глубоко под землёй

Я лежу. Сомкнуты вежды.

Сосны шепчут надо мной

Сказку белую надежды.

И когда под шум дерёв

Надо мной поют молитвы,

Я ловлю в узорах слов

Бред любви иль грохот битвы.

Июнь 1904

ИНКВИЗИТОР [65]

Уныние граждан достигло крайней степени,

когда распространилась молва о полученном

будто бы Папою доносе с неопровержимыми

доказательствами, что волк в шкуре овечьей,

проникший в ограду Пастыря, слуга дьявола,

притворившийся его гонителем,

дабы вернее погубить стадо Христово,

глава сатанинского полчища — есть не кто иной,

как сам великий Инквизитор.

«Воскресшие боги» Д. Мережковского

Брожу задумчив и согбен,

Окутан чёрной власяницей.

Давно я сверг желаний плен

И не воздам за зло сторицей.

Во имя Бога на костёр

Я шлю людей единым словом,

И, видя казнь, мой ясный взор

Горит веселием суровым.

Но только полночь настаёт,

Я вверх лечу, как лист осенний.

На шабаш правлю мой полёт,

И реют вкруг ночные тени.

А там кипит бесовский пир,

Гремят приветственные клики,

Хохочет сатанинский клир

У трона Чёрного Владыки.

Но вот желанный час приспел,

И я в безумстве вожделений

Ласкаю груды женских тел

В изгибах бешеных сплетений.

Когда ж в объятьях пылких дев

Я голос страсти успокою,

Под их торжественный напев

Прощаюсь с Бледным Сатаною.

И вот я снова у окна…

Так чутко спит немая келья…

В углах смеётся тишина

Улыбкой странного веселья.

И льёт неверные лучи,

Дымясь, светильник у порога,

Ко мне! Входите, палачи!..

Иду карать… Во имя Бога!

ЧЕТЫРЕ ЦАРИЦЫ

1. ЦАРИЦА СТРАСТЬ

Посв. Марине

Кроют волны диск багровый.

Небо тяжко, как свинец,

И на дальний бор сосновый

Пал зловещий багрянец.

И безгромное молчанье

Стало мёртвой тишиной.

Лишь зарницы содроганье,

Отражённое водой…

Что нам молний блеск червонный,

Неба пламенная пасть!..

Поклоняюсь, исступлённый,

Лишь тебе, Царица Страсть!

Мы идём, прижавшись близко,

Где-то крикнул коростель…

Стебли клонятся так низко,

Стелют брачную постель.

Тает в чащах знойный шорох.

Взгляд вливается во взгляд.

В белых свадебных уборах

Липы сонные стоят.

Бесконечным поцелуем

Я к устам твоим приник.

Тихим веяньем волнуем

Дрогнул радостно тростник.

Зной желаний клонит травы.

Рдеют кровью облака.

Опьянённые купавы

Нежит сладостно река.

Разверзает пламень бледный

Неба сумрачную пасть…

Но над ложем стяг победный

Развила Царица Страсть.

Кроют волны диск багровый.

Гаснет огненный венец.

И на кручах бор сосновый

Окровавил багрянец.

2. ЦАРИЦА НОЧЬ

Дышит сумрак серебристый,

Чутко спит застывший сад,

Лёгких облак рой перистый

Красит пурпуром закат.

Снова таинство свершилось,

Тени смутные сошли,

Тихо солнце затворилось

В лоно чёрное земли.

И в зловещей колеснице,

В скачке бешеных коней,

Пролетает Ночь Царица

Над бескрайностью полей.

Удержи твой бег священный!

О, скажи, Царица Ночь,

Иль твой сын, постыдно-пленный,