Четыре Соглашения. Практическое руководство - [5]

Очевидно, что во сне человечество страдает, живет в страхе, создает эмоциональные драмы. Внешний сон неприятен; это сон о насилии, страхе, войне, несправедливости. Сновидения у людей разные, но в глобальном смысле – это сплошной кошмар.

Одного взгляда на человеческое общество достаточно, чтобы понять, насколько трудно в нем жить, когда оно управляется страхом. Во всем мире мы видим людское страдание, гнев, месть, наркозависимость, насилие, повсеместную несправедливость. В разных странах мира это проявляется по-разному, но везде внешним сном управляет страх.

Если мы сравним Сон человеческого общества с описаниями преисподней, которые есть во всех религиях мира, то увидим, что они тождественны.

Религии говорят, что ад – это место наказания, страха, боли, страдания, место, где вас пожирает огонь. Его пламя порождается эмоциями, идущими от страха. Всякий раз, когда мы ощущаем гнев, ревность, зависть, ненависть, то чувствуем, как в нас горит огонь.

Люди живут в инфернальном сне.

Если рассматривать ад как умонастроение, то вокруг нас – сплошное пекло. Нам угрожают, что если мы не будем выполнять Заповеди, то окажемся в преисподней. Скверные новости! Мы уже в аду, включая тех, кто говорит нам об этом. Человек не в силах осудить другого человека на адские муки, ведь мы уже в пекле. Конечно, люди могут сделать ад еще страшнее. Но – только если мы позволим этому случиться.

У каждого есть свое собственное сновидение, и, подобно Сну общества, оно обычно подвластно страху. В своей собственной жизни мы учимся видеть адский сон. Разумеется, одни и те же страхи у каждого человека проявляются по-своему, но все испытывают гнев, ревность, ненависть, зависть и другие отрицательные эмоции. Наш сон может превратиться в непрерывный кошмар, в котором мы страдаем и живем в состоянии вечного страха. Зачем же нам кошмарные сны, если можно наслаждаться приятным сном?

Все люди ищут истину, справедливость, красоту. Мы – вечные искатели истины, потому что верим только в ложь, которую сохранили в собственном сознании.

Мы ищем справедливости, поскольку в системе наших верований справедливости нет.

Мы всегда в поиске прекрасного, ибо, каким бы красивым человек ни был, мы не верим, что красота присуща ему всегда.

Мы все ищем и ищем во вне, в то время как все уже есть в нас самих. Не надо специально искать никакой правды. Куда ни глянь – она повсюду, но те соглашения и верования, которые мы храним в своей голове, не позволяют нам ее увидеть.

Мы слепы, и потому не видим истину. А ослепляют нас те ложные верования, которые мы храним в собственной голове. Нам необходимо, чтобы мы были правы, а другие – нет. Мы доверяем тому, во что верим, и наши верования обрекают нас на страдания. Живем, будто во тьме, не видя дальше собственного носа. Пребываем в ирреальном тумане.

Этот туман – сон, ваше собственное сновидение о жизни, то, во что вы веруете, ваши представления о самих себе, соглашения с другими людьми, с собой, даже с Богом.

Ваше сознание – туман, которому Толтеки дали название митоте (произносится MIH-TOE’-TAY).

Разум – сон, где тысячи людей говорят одновременно и никто не понимает друг друга. Это состояние человеческого сознания – большая митоте, и она мешает людям разглядеть свою сущность.

В Индии это называется митоте майя, что означает «иллюзия». Это представление человека о своем «я».

Митоте – это то, во что вы верите относительно себя и мира, относительно всех представлений и алгоритмов вашего сознания. Мы не способны разглядеть свою собственную сущность, увидеть, что мы не свободны.

Именно поэтому люди сопротивляются жизни. Больше всего они боятся жить. Самый главный страх – не смерть, а риск остаться в живых: риск жить и выражать свою сущность. Люди больше всего боятся быть собой. Мы научились жить в угоду пожеланиям других людей, согласно чужим взглядам на вещи, поскольку боимся, что нас не примут, что мы для кого-то недостаточно хороши.

В процессе адаптации человек в стремлении стать лучше создает образ совершенства. Идею того, каким должен быть, чтобы его приняли. Особенно мы стараемся угодить тем, кто нас любит, – матери и отцу, братьям и сестрам, священнику и учителю. Желая понравиться им, творим идеал, но не соответствуем ему. Мы создаем образ, однако он лишен реальности. С этой точки зрения нам никогда не достигнуть совершенства. Никогда!

Не будучи совершенными, мы отвергаем себя. И уровень подобного неприятия себя зависит от того, насколько окружающие преуспели в разрушении нашей целостности. После «одомашнивания» речь уже не идет о том, чтобы быть достаточно хорошим для кого-то. Мы недостаточно хороши для самих себя, ибо не соответствуем собственным представлениям о совершенстве. Мы не можем простить себе того, что не стали такими, какими хотели бы, – или, точнее, какими мы должны были стать в соответствии с нашими верованиями. Мы не можем простить себе несовершенства.

Знаем, что не соответствуем тому, кем должны быть согласно нашей вере, а отсюда – ощущение фальши, крушения надежд, бесчестья. Пытаемся спрятаться, притворяемся абсолютно другими людьми. В результате чувствуем себя неадекватными и надеваем маску, чтобы окружающие этого не заметили.