Четыре сезона - [30]
ВЕСНА. ЗАПАД
Голландская мечта
Вид на море в Схевенингене
Тонкая, как голландская сельдь, мамаша вошла в кабинет к толстому и круглому, как жук, папаше и кашлянула. При входе ее с колен папаши спорхнула горничная и шмыгнула за портьеру.
Антон Чехов, «Папаша»
Несколько лет назад злодеи выкрали из амстердамского музея Ван Гога картину «Вид на море в Схевенингене». Преступники проникли в здание через маленькое окошко, выходящее во двор, а на стену до уровня второго этажа поднялись по приставной лестнице, неблагоразумно оставленной на ночь рабочими-ремонтниками. больше полиции ничего выяснить не удалось, картину так и не нашли. Винсент Ван Гог написал этот пейзаж масляными красками на полотне в конце лета 1882 года. В ту пору художник жил в Гааге в абсолютной нищете, перебиваясь с хлеба на селедку, и был влюблен в проститутку Син. По мнению искусствоведов, особую убедительность изображению темного неба и бурного моря с качающимся на волнах рыбацким судном на этом полотне придала виртуозная техника мастера, использование грубой кисти и мелких, плевочками, мазков. Художнику, утверждает биограф, мешала работать ветреная погода, к влажному полотну прилипали песчинки. Некоторые песчинки Ван Гог так и не счистил, они навсегда остались плыть в нарисованном море и парить в нарисованном небе.
Теперь в Схевенингене другой вид на море. Это чопорный курорт, куда без риска получить тепловой удар съезжаются на отдых респектабельные пенсионеры. Вдоль блеклого моря под линялым небом выстроились в шеренгу шезлонги, устойчивость которых не в силах победить тот ветер, что мешал творить Ван Гогу. Ветер в пустом раздражении бьется о тенты над террасой отеля «Курхаус», пугая толпу туристов в белых панамках.
Раз в год, в последнюю субботу мая, курорт Схевенинген торжественно вспоминает о своем рыбацком прошлом. Схевенинген спохватывается: ведь на его городском гербе — три селедочки, накрытые золотой короной. В последнюю субботу мая на Северном море открывается сезон ловли сельди. В Голландии это национальный праздник Vlaggetjesdag, День флага. Радугу флагов поднимают над схевенингенской бухтой, отправляясь на промысел, рыболовецкие суда. Цвет флагов от времени года не зависит, а вот сельдь в конце мая, что бы ни писал Чехов, особенно жирна.
Знатоки подтвердят: чем жирнее спинка — тем вкуснее селедка.
В День флага Схевенинген превращается в главный сельдяной порт морской Голландии, потому что рядом, в Гааге, — королевская резиденция. Бочка из улова судна, первым вернувшегося в этот день к берегу, преподносится в дар королеве Нидерландов, а капитану полагается денежный приз. Второй бочонок продают на аукционе, победителю выдают сертификат, удостоверяющий покупку. Праздничный улов, о качестве которого газеты начинают судачить за недели, раскупается в считанные минуты. Все, кроме собственно селедки, которой уже все равно, веселы и довольны, пиво течет рекой, флаги над Голландией реют гордо.
Но голландский праздник мешает радость с грустью, так уж в этой стране соотносятся природа и человек. Если на закате дня, когда лоточники начинают сворачивать свою вкусную торговлю, выйти на песчаную полосу Схевенингена между кромкой моря и бетонной набережной, если, закутавшись в плед устроиться в шезлонге лицом к волне, в душе появляется непонятная сосущая тоска. На далеком горизонте маячит запоздавший рыбацкий баркас. Пленку серого мокрого пространства кое-где подернет рябью волна; воздушный поток погонит прочь, под низкое облако, глупую безымянную птицу. Море в Схевенингене не бывает голубым, а небо не бывает синим. В полукилометре от пляжа череду отелей сменяет череда песчаных дюн, стянутых колючим кустарником. Сюда еще не добралась цивилизация; тут, в уголке отчаяния, вполне мог бы и сейчас трудиться Ван Гог, копировать на холст пески и море. Здесь, кстати, художник написал еще один пейзаж, «Пляж в Схевенингене в тихую погоду». В тихую погоду его побережье выглядит ничуть не радостнее, чем во время шторма. Фестивалей выловленной селедки, картинок всенародного удовольствия Ван Гог не рисовал.
В России у селедки трудная судьба и запятнанная советской пищевой промышленностью репутация. Помните присказку: «Осторожно! Это сельдь, он приносит детям смерть»? А тронутые ржавчиной консервные банки на сиротских полках универсамов? Не забыли о ложке рыбьего жира после завтрака? О селедочном масле? В Голландии сельди тоже веками приходилось искать себе оправдание, эта рыбка и там долго не считалась пищей, достойной порядочных людей. Сельдь не жаловали из-за тяжелого запаха прогоркшего жира и неприятного вкуса. Она была едой нищих и монахов. Король Людовик IX посылал селедку как милостыню в колонии для прокаженных. Сельдь считали символом всего грязного и вонючего, но, как показал опыт, безосновательно.
Для того чтобы наладить с этой рыбой устойчивые кулинарные контакты, потребовалось понять, что после правильной чистки и правильного соления сельдь сохраняется годами и ее можно перевозить на любые расстояния. В противном случае жир быстро окисляется под воздействием кислорода, придавая рыбе паршивые вид и вкус. Один из секретов добычи в том, что сельдь должна «дышать» во время хранения, причем через емкость, через рассол а металлическая баночная тара ей строго противопоказана. Передовой способ чистки и консервирования изобрел в 1385 году рыбак Виллем Якоб Бейкельцон из зеландской деревушки Биерфлит. В его честь лучшая голландская сельдь до сих пор называется «бейклинг». Бейкельцону пришло в голову, едва вытащив сеть с уловом, отсекать сельди жабры, которые, оказывается, и вырабатывают вещества, придающие рыбе горечь. Выпотрошенную сельдь Бейкельцон пересыпал солью и укладывал в бочки прямо на палубе ведущего промысел судна.
Самый знаменитый тайный агент.Самая прибыльная серия шпионских романов.Самый известный киногерой XX века.Самый успешный коммерческий проект в истории мирового кино.У вас в руках первое русскоязычное и одно из самых полных в мире исследований литературного и кинематографического образов Джеймса Бонда, британского секретного агента 007.Авторы книги — известные журналисты, сотрудники русской службы радио «Свобода» Наталья Голицына (Лондон) и Андрей Шарый (Прага).
“Австро-Венгрия: судьба империи” – увлекательный рассказ о чрезвычайно пестрой и удивительно интересной стране, своего рода европейской Атлантиде, известной российскому читателю гораздо меньше, чем она того заслуживает. Державы Габсбургов давно нет на картах, Первая мировая война уничтожила эту, пожалуй, самую уютную в истории империю, но накопленный ее народами опыт сосуществования до сих пор актуален для Центральной Европы. Путешествия по дюжине независимых государств, территории которых некогда были частями Австро-Венгрии, подтверждают: и в сегодняшнем дне отзываются ушедшие времена.Первое издание книги вышло в 2010 году под названием “Корни и корона.
Три тысячи километров Дуная, второй по протяженности реки Старого Света, – три тысячелетия истории человечества. Речное движение от германского истока к украинско-румынскому устью через территории Австрии и Словакии, Венгрии и Хорватии, Сербии и Болгарии – это путешествие в прошлое могущественных империй и в настоящее новой Европы. Во все времена Дунай вдохновлял на подвиги и свершения полководцев и политиков, поэтов и художников, композиторов и скульпторов. Сегодняшние поездки по Дунаю подтверждают: эта река обозначает важнейшую политическую и культурную дугу Старого Света, зону соперничества и сотрудничества народов, область взаимопроникновения их языков и обычаев.
Самая громкая серия бульварных детективных романов в истории французской литературы. Самый популярный западный фильм, выходивший в советский кинопрокат. Их главный герой — неуловимый преступник, столетие назад сковавший страхом Париж. Между двумя мировыми войнами вместе с сюрреалистами он сделал неразличимой грань между вымыслом и реальностью. В шестидесятые годы цикл блестящих кинокомедий превратил его в икону массовой культуры.У вас в руках первое русскоязычное и одно из самых полных в мире исследований литературного и кинематографического образа Фантомаса.
Герой бульварных романов и новелл американского писателя Джонстона Маккалли, прославленный персонаж десятков художественных фильмов и телесериалов, вот уже почти столетие притягивает внимание миллионов читателей и зрителей. Днем — утонченный аристократ, слабый и трусоватый, ночью он превращается в неуловимого мстителя в черной маске, в отважного и мужественного защитника бедных и угнетенных. Знак его подвигов — росчерк шпаги в виде буквы Z. На экране имя Zorro носили знаменитые актеры нескольких эпох: Дуглас Фербенкс, Тайрон Пауэр, Гай Уильямс, Ален Делон, Энтони Хопкинс, Антонио Бандерас.
Новая книга Андрея Шарого написана им в соавторстве со старшей сестрой, московским филологом Ольгой Подколзиной. У такого соавторства есть причина: детьми они переехали в Москву с Дальнего Востока, а много лет спустя — в изменившейся общественно-политической реальности — побывали в разных европейских городах. Пытаясь точнее определить место родной страны на культурологической карте Европы, авторы проводят интересные, хоть и неожиданные порой параллели между Москвой и другими мегаполисами Старого Света — Римом и Киевом, Берлином и Прагой, Парижем и Будапештом…
Многие задаются вопросом: ради чего они живут? Хотят найти своё место в жизни. Главный герой книги тоже размышляет над этим, но не принимает никаких действий, чтобы хоть как-то сдвинуться в сторону своего счастья. Пока не встречает человека, который не стесняется говорить и делать то, что у него на душе. Человека, который ищет себя настоящего. Пойдёт ли герой за своим новым другом в мире, заполненном ненужными вещами, бесполезными занятиями и бессмысленной работой?
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.
Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
«Сидеть и смотреть» – не роман, не повесть, не сборник рассказов или эссе. Автор определил жанр книги как «серия наблюдений». Текст возник из эксперимента: что получится, если сидеть в людном месте, внимательно наблюдать за тем, что происходит вокруг, и в режиме реального времени описывать наблюдаемое, тыкая стилусом в экран смартфона? Получился достаточно странный текст, про который можно с уверенностью сказать одно: это необычный и даже, пожалуй, новаторский тип письма. Эксперимент продолжался примерно год и охватил 14 городов России, Европы и Израиля.
Леонск – город на Волге, неподалеку от Астрахани. Он возник в XVIII веке, туда приехали немцы, а потом итальянцы из Венеции, аристократы с большими семействами. Венецианцы привезли с собой особых зверьков, которые стали символом города – и его внутренней свободы. Леончанам удавалось отстаивать свои вольные принципы даже при советской власти. Но в наше время, когда вертикаль власти требует подчинения и проникает повсюду, шансов выстоять у леончан стало куда меньше. Повествование ведется от лица старого немца, который прожил в Леонске последние двадцать лет.
Жанр путевых заметок – своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. «Мозаика малых дел» – дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им – будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского.
Сборник путевой прозы мастера нон-фикшн Александра Гениса («Довлатов и окрестности», «Шесть пальцев», «Колобок» и др.) поделил мир, как в старину, на Старый и Новый Свет. Описывая каждую половину, автор использует все жанры, кроме банальных: лирическую исповедь, философскую открытку, культурологическое расследование или смешную сценку. При всем разнообразии тем неизменной остается стратегия: превратить заурядное в экзотическое, впечатление — в переживание. «Путешествие — чувственное наслаждение, которое, в отличие от секса, поддается описанию», — утверждает А.