Четыре самозванца - [10]

— Что-о?! — изумились мы с Катей.

— Усыновим, — повторил Ромка. — Будете себе в школу ходить, приобретать знания.

— Школы сейчас — во! — поднял Жук большой палец.

— Компьютеризация! — важно добавил Максим.

Я дико захохотал и чуть не выпал из кресла. Катя тоже смеялась до слез.

— Дураки неблагодарные! — вскричала Кураго. — Им такая честь предложена, а они…

— Просто плюнули нам в лицо, — сказал Максим, протирая очки.

Жук пошептался со Свистуновым и заявил:

— Будь по-вашему. Вернемся в золотое детство, но только через пару часов. Мне надо слетать на вертолете по одному дельцу. Чтобы вы тут не скучали, беру вас с собой.

— Честно?! — обрадовались мы с Катей.

— Честно, — ухмыльнулся Жук.

ЧП на узкоколейке

Когда мы взлетели, Жук стал угощать нас пирожками.

— Бери, Катя! С капустой! — уговаривал он меня. — И ты, Зая, тоже налетай, не стесняйся. Неизвестно, когда еще придется поесть.

Мне это показалось подозрительным. Жора никогда не угостит просто так. Что-то он, наверное, задумал. Но отказываться мы не стали, потому что ничего не ели с утра.

На МАВРе был запас бутербродов, но мы их оставили Вадьке. Он там на башне один-одинешенек, как Робинзон. Добровольно остался, чтобы покопаться в своей Машине и подрегулировать, пока мы вернемся, разные штучки-дрючки.

Сквозь окошко вертолета я увидела озеро, и Замок вдали, и крохотный вагончик на башне. На берегу, в районе затопленного пляжа, теснилось множество людей: казалось, что с футбольного стадиона перенесли сюда трибуну вместе с болельщиками.

— До чего любопытные у нас граждане! — ткнул Жора пальцем в окно. — Вы уже в курсе насчет чудовища? Читали сегодня газету?

— Читали, — ответил Саша, — Эх, посмотреть бы на этого плезиозавра!

Мне тоже ужасно хотелось глянуть, по никто ж не знает, когда он всплывет. Мы будем ждать у моря погоды, а Свистунов и компания за это время сбегут или еще что-нибудь выкинут.

— На картинке посмотришь, — сказала я Саше. — Вернемся — дам тебе детскую энциклопедию…

Озеро осталось далеко позади. Мы летели над лесом. Тень вертолета скользила по зеленому морю — темному там, где сосны, и нежно-салатовому, где деревья с молодыми листьями.

— Понимаете, — говорил Жора, жуя пирожок, — лесник у меня знакомый. Я ему лекарство обещал. Нельзя ж подвести старика. Вот отдам лекарство и — в золотое детство! Законно?

Ох, что-то здесь не то. Не родился еще тот старик, для которого Жук вот так бы старался… Я уже стала жалеть, что согласилась на этот полет.

— Ух ты! — вскрикнул Жора и указал пирожком вниз, где в лесной чаще петляла узкоколейка. — Кажется, одного рельса не хватает! Приземляемся!

Летчик посадил вертолет на поляну в сухую высокую траву. Мы втроем поспешили к насыпи. Рельса и правда не было.

— Молодец, Жора, что заметил, — сказала я. — Это же может быть крушение!

— Еще какое! — подтвердил Жук, дожевывая пирожок. — Значит, так: вы здесь подежурьте, в случае чего будете махать машинисту, а я слетаю за подмогой. Раз-раз — и вернусь!

Он улетел.

— Нельзя терять ни минуты, — сказала я Саше. — Снимай пионерский галстук и беги налево, а я — направо.

— А докуда бежать?

— Чем дальше, тем лучше. Увидишь поезд — махай машинисту галстуком. Только не так, как машут на вокзале, а круговыми движениями руки. Есть вопросы?

— Нету.

— Тогда вперед!

И мы побежали по шпалам в разные стороны.

Заец попадает в плен

Я бежал, пока у меня не закололо под ложечкой. Что это за ложечка и как она выглядит, никто не знает, но под ней всегда больно колет, если чересчур долго бежишь.

Я вспомнил, как в одной книжке герой прикладывал ухо к рельсам: звенят — значит, поезд идет. Я тоже приложил, но ничего не услышал, только в траве насвистывал ветер да стрекотал кузнечик.

Я уселся на пенек возле насыпи и стал терпеливо ждать. Солнце уже опускалось за сосны, а поезда все не было и Жука с подмогой тоже.

Лес вокруг был не то чтобы дремучий, но серьезный, как в фильмах про партизан. Я решил немного развлечься, выломал из сухой ветки пистолет и устроился за кустом возле насыпи, как в засаде. Там, за узкоколейкой, враги. Если они появятся, я забросаю их гранатами. Я взял пару сосновых шишек покрупнее и по-пластунски пополз к рельсам.

— Ни с места! — крикнули за спиной, и на меня кто-то навалился, выкручивая руку с гранатой. Я лягнул его и рванулся. Меня крепко придавили к земле.

— Держите крепче! Вяжите руки! — командовал кто-то над ухом. — Так… Хорошо… Теперь не уйдет!

Это были трое парней, одетые по-военному — приблизительно мои ровесники. Через плечо у них висели автоматы — по виду самые настоящие.

— Вы что, сдурели? — возмутился я. — Какое вы имеете право?!

— Не возникай, — сказал один из них, конопатый, с голубой повязкой на рукаве. — Отвечай лучше, чего ты тут высматривал.

— Я не высматривал. Я хотел дать машинисту сигнал.

— Какому машинисту? Это что — кличка?

— Ну, с вами не соскучишься! Машинисту поезда! Желе-зно-дорожному! Там в путях одного рельса нет…

Автоматчики засмеялись:

— Придумай что-нибудь поумнее. Здесь поезда уже четыре года не ходят. Не видишь — рельсы ржавые?

Как же это мы с Катей не сообразили? И Жук тоже не догадался. Привезет подмогу на вертолете — и все напрасно…