Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения) - [9]

Шрифт
Интервал

Попробовал свои силы в авиаконструировании и известный американский изобретатель Хайрем Максим (знаменитый пулемет — его детище), биплан которого был построен в тот же год, что и «Эол». А за тринадцать лет до этого в далекой России Александр Можайский получил «привилегию» (по-нынешнему — патент) на изобретенный им «воздухоплавательный снаряд», модель которого в натуральную величину была построена через год. И наконец, в 1903 году американский ученый Сэмюэл Ленгли «чуть-чуть» не запустил в воздух свой моноплан-тандем «Аэродром» с двигателем в полсотни лошадиных сил… Однако все эти модели взлететь все-таки не смогли.

Тем не менее история ранней авиации протекала по-своему закономерно, без видимых сенсаций — попытка, еще попытка, анализ ошибок, новый опыт. А вот что касается общественного мнения и отношения иных ученых ко всей этой деятельности, то тут происходили прямо-таки чудеса.

До самого начала века фантазия и наука довольно мирно уживались друг с другом в вопросах воздухоплавания, да еще и подпитывали друг друга идеями. Ученые читали фантастику, а писатели, в свою очередь, внимательно следили за новинками научной мысли. И как только появились новые конкретные чертежи и расчеты, они тут же обрастали различными умозрительными построениями фантастов, воображаемыми техническими проектами, осуществление которых закономерно отодвигалось в неопределенное будущее. Поэтому раздражение ученых вызывали как безответственные, по их мнению, выдумки литераторов, так и внешне строгие выкладки конструкторов.

Это важный момент, остановимся на нем. Можайский, Ленгли, Максим тоже были не последними людьми в науке. А с другой стороны, и в среде энтузиастов не убавлялось с годами изобретателей вечного двигателя. И фантасты писали порой такое!.. Итак, война шла не между наукой и фантазией — воевали между собой прозорливость и слепота. Что же касается провидцев и слепцов, то и первых и вторых в изобилии хватало и среди писателей, и среди ученых.

Один эпизод этой битвы по праву считается классическим, во многом благодаря редкостному совпадению дат.

Итак, 1903 год. Почтенный (ему уже под семьдесят!) профессор-астроном Саймон Ньюком не на шутку встревожен обилием пустопорожних бредней о летательных аппаратах тяжелее воздуха. Раздражение требует выхода, и Ньюком посылает в научный журнал пространную статью, где с помощью строгих математических выкладок разбивает построения энтузиастов в пух и прах. Резюме статьи (оно-то и вынесено в эпиграф) совершенно недвусмысленно: нет и не может быть…

Нашлись невежды, не читавшие статьи уважаемого профессора, — а может быть, читали, но рискнули не согласиться с мнением авторитета. Это были два брата-американца; ученых степеней они не имели и занимались тем, что содержали мастерскую по ремонту велосипедов. Да мастерили помаленьку в свободное время, особенно увлекаясь воздушными змеями. Звали их Уилбер и Орвилл Райт.

Пустырь на морском берегу близ местечка Китти-Хок в штате Северная Каролина был идеальным местом для запусков змеев — ветры здесь дули постоянно, а место было ровное и просторное. На этом природном полигоне постигали братья Райт азы самолетостроения: сначала воздушный змей, затем серия планеров и, наконец, биплан. Конструкция, скромно названная «Летящий», своим видом напоминала этажерку и не содержала ничего доселе невиданного. Доски, металлические рамы, материя, два винта да обыкновенный бензиновый двигатель мощностью в 16 лошадиных сил. Однако ж эта машина, состоящая из «известных» составных частей, опровергла все вычисления Ньюкома, когда, образно говоря, чернила на его статье не успели просохнуть.

Первый испытательный полет состоялся 14 декабря 1903 года и закончился неудачей: едва оторвавшись от земли, аппарат тут же клюнул носом. Но Райты не унывали, и спустя три дня, 17 декабря Орвилл снова забрался на свой лежак, предназначенный для пилота (сидений на первом самолете не было, отчего на историческом фото, запечатлевшем для потомков это событие, пилота вообще не видно…). Разогнавшись до скорости 13 километров в час, «Летящий» взмыл в воздух на 12 секунд и пролетел по дуге 37 метров.

Тридцать семь метров… Менее двух третей длины современного «Боинга — 747» — и однако эти тридцать семь метров решили все. В тот же день, пока не сгустились сумерки, биплан еще трижды поднимался в воздух, причем один раз находился в полете целую минуту, покрыв рекордное расстояние в четверть километра…

Какое-то время всякие сведения в печати отсутствовали. Братья — американцы до мозга костей — и сами предпочитали помалкивать, опасаясь конкуренции. Кроме того, просочившаяся информация показалась редакторам газет слишком смахивающей на розыгрыш. Когда же было авторитетно установлено, что летали, последовал комментарий ученого. Кого бы вы думали? Конечно, знакомого нам Саймона Ньюкома.

Всякий, кто лечил «многоступенчатую» простуду, знает, что это такое: вылечишь саднившее горло — начинается кашель, справишься с кашлем — польет из носу. Болезнь неофобия имеет, оказывается, сходные симптомы (и распространена, кстати, столь же широко). Когда Ньюкому сообщили о полете братьев Райт, ученый и не подумал сдаваться и невозмутимо заявил: ладно, это на пределе технических возможностей, но вот чтобы подобная машина смогла поднять в воздух пассажира или полезный груз… дудки, не бывать такому!


Еще от автора Вл. Гаков
Патрульный времени

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Клиффорд Дональд Саймак

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Если», 2004 № 05 (135)

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журналСодержание:Александр Громов. ВСЕМ ПОРОВНУ! рассказРон Коллинз. БИЗНЕС ЕСТЬ БИЗНЕС, рассказАлек Невала-Ли. INVERSUS, рассказСергей Лукьяненко. КРЕДО, повестьВидеодром**Хит сезона***** Игорь Фёдоров. РАСПЛАТИЛСЯ? ПРОХОДИ! (статья)**Экранизация***** Дмитрий Байкалов. ЗВУКОВОЙ МАЛЬЧИК (статья)**Рецензии**Сериал***** Константин Дауров. МИР, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ БАРТ (статья)Пат Кадиган. ИСТИННЫЕ ЛИЦА, рассказИэн Уотсон. ОБЛИК УБИЙСТВА, рассказИэн Макдональд. УБЕЖИЩЕ, рассказДэн Симмонс. ВОСХОЖДЕНИЕ, повестьВл. Гаков.


Первый контакт

Предисловие к книге: Лейнстер М. «Пираты Зана». (М.:АРМАДА,1999)


«Если», 2012 № 04 (230)

Николай ГОРНОВ. УБЕЙ В СЕБЕ КОСМОНАВТАЯсно, что подобное предложение совсем не в духе нашего журнала. Однако на сей раз авторский взгляд вполне понятен.Борис РУДЕНКО. ЗАЩИТА СВИДЕТЕЛЯДействительно, такому убежищу можно только позавидовать!Шейн ТОРТЛОТТ. ЧЕЛОВЕК С НИЗОВЬЕВ РЕКИКто сказал, что проще всего уйти?Брэд ТОРГЕРСЕН. ПОМОЩНИК КАПЕЛЛАНАВот и еще одна инопланетная раса желает извести человечество под корень — конечно, из самых что ни на есть благородных побуждений.Антуан ЛАНКУ, Жесс КААН. НЕГАРАНТИЙНЫЙ ДЕФЕКТДа какая же это фантастика? Ситуация до боли знакома едва ли не каждому потребителю.Филип БРЕВЕР.


«Если», 2012 № 09 (235)

Елена ВОРОН. ПОВЕЛИТЕЛЬ ОГНЕННЫХ ПСОВЛюбопытно, почему современных фантастов так и тянет в лабиринт?Фред ЧАППЕЛЛ. ЛАБИРИНТ ТЕНЕЙНа этот раз троица наших давних знакомых дошла до номинации на Всемирную премию фэнтези. При том, что впервые мастер теней рискует своей репутацией.Дебора РОСС. ЧУЖОЕ СЕРДЦЕА что делать, когда нет своего? Остается одно — похитить чужое.Майкл АЛЕКСАНДЕР. В ОКОПАХВ Первую мировую, при артналете, солдат мог встретиться не только со смертью…Катерина БАЧИЛО. ПАН КРОЗЕЛЬЧИКЮСПопробуйте представить себе «параллельный» мир, где сам цвет является тайным знанием, а умение видеть его — редкой способностью.Альберт КОУДРИ.


Рекомендуем почитать
Мастера римской прозы. От Катона до Апулея. Истолкования

Книга Михаэля фон Альбрехта появилась из академических лекций и курсов для преподавателей. Тексты, которым она посвящена, относятся к четырем столетиям — от превращения Рима в мировую державу в борьбе с Карфагеном до позднего расцвета под властью Антонинов. Пространственные рамки не менее широки — не столько даже столица, сколько Италия, Галлия, Испания, Африка. Многообразны и жанры: от дидактики через ораторскую прозу и историографию, через записки, философский диалог — к художественному письму и роману.


Полевое руководство для научных журналистов

«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.