Четыре поколения эпических героев - [3]
>15.
Там прожить тебе удобно,
Там летать тебе приятно;
Там висят на ветках лоси,
Благородные олени,
Чтобы голод муж насытил [XYII, 411 - 419].
"Золотой век" характеризуется отсутствием современных форм жизни, точнее неведением их. Ярче всего это проявляется в древнейших шумерских текстах, где говорится о "чистой", "непорочной" стране Дильмун:
А там, в Дильмуне, ворон не каркает.
Птица "смерти" криков смерти не накрикивает.
Там лев не бьет.
Волк ягненка не рвет.
Там собака сторожевая, как козлят стерегут, не знает.
Там свинья зерна не пожирает.
Вдова на крыше солод не расстилает.
Птица небесная тот солод не склевывает...>16
Вот что пишет В.К. Афанасьев об этом "рае": "Дильмун предстает перед нами скорее как остров незнания, неведения, отсутствия устоявшихся природных и человеческих законов, чем остров "блаженства". Так, все, о чем рассказывается в начале текста, то ли существует, то ли нет, и из самого текста это невозможно понять: голубь не клюет зерно для солода, то ли оттого что не знает, как это делается, то ли оттого что этого зерна нет, и так все явления, перечисленные во введении...">17
Таким образом, "золотой век", "золотое царство" - это, в архаичном понимании, мир, еще не приобретший нынешний вид, мир неведения, мир - "недоделка". "Калевала" говорит об этом мире как об "острове неизвестном" и "мысочке без названья" [XXIX, 41 - 42]; этот мир не ведает войны [XXVIII, 255 - 264], поскольку он вне жизни и смерти; его облик - это "поляны без растений", "невспаханное поле", "безрыбные озера" [XII, 459 - 461]. Все, что связано с миром неведения, является воплощенным несоответствием нормам человеческой жизни. Так, молодая героиня первого поколения ставит жениху такие условия:
Я тебя сочту героем
И тогда признаю мужем,
Если ты разрежешь волос,
Но чтоб нож без острия был,
Если ты яйцо завяжешь -
Но чтоб узел не был виден [YIII, 93 - 98] -
или велит поймать щуку без невода [XIX, 156 - 160]. Сюда же, видимо, относятся и всевозможные чудесные предметы типа меча-самосека, лука "без промаха" и пр. Важно, что в мировом эпосе достаточно сказаний, где к подобным вещам высказывается негативное отношение. Например, в "Калевале" герой спрашивает у говорящего человека, может ли он плыть так,
Чтоб тебя рукой не трогать,
Не касаться даже пальцем,
И плечом тебя не двигать,
Не тащить тебя руками? [XXXIX, 217 - 220],
на что человек отвечает отказом. В нартском эпосе бог-кузнец Тлепш хочет сделать для Сосруко меч-самосек: "Ты сидел бы дома, а он убивал бы кого тебе надо и возвращался", - однако молодой герой считает иначе: "Шагнуть и ударить... самому - лучше меча нет!">18
С героями первого поколения, а также с попавшими в иной мир часто связывается мотив неведения человеческих форм труда. Так, в нартском эпосе кабардинцев одинокому кузнецу Дабечу горном служит заря, наковальней - валун, а его ученик, родоначальник всех грядущих кузнецов, Тлепш кует кулаком на колене, железо слушается взгляда Тлепша>19. То же говорится и о главном герое финского эпоса Вяйнемейнене, который, попав во чрево великана Випунена (то есть в иной мир), делает из одежды кузню и кует кулаком на колене [XVII, 133 - 140]; примечательно, что Вяйнемейнен не является героем первого поколения, но, будучи в ином мире, ведет себя по его законам.
Пока герой первого поколения не ведает человеческих форм жизни, он живет со своим миром в гармонии, но стоит только реалиям мира людей вмешаться в его судьбу, как начинается разлад: едва Тлепш изобретает первые молот, наковальню и клещи, как железо обжигает его руки и будет жечь впредь>20. Аналогична и судьба месопотамского героя Энкиду. Первоначально "шерстью покрыто все его тело, / Подобно женщине волосы носит">21 - то есть он существо неопределенного пола (тождество противоположностей в ином мире; кроме того, волосатость героя - устойчивый признак иномирности>22). Энкиду ест траву вместе с газелями, вместе со зверьми ходит к водопою - он нечто среднее между человеком и животным. Первоначально это - существо иномирное, вполне сопоставимое с героями первого поколения в неведении форм человеческой жизни. Но приходит блудница Шахмат и, соблазнив, "доделывает" его - после этого звери начинают бояться Энкиду, превратившегося в человека. Примечательно, что одним из результатов "доделывания" стало убавление физической силы Энкиду, которая у собственно героев первого поколения настолько велика, что не позволяет общаться с миром людей (самый яркий пример - русский Святогор, который так тяжел, что его "не носит мать-сыра-земля")>23. Сходный мотив убавления силы будущего героя также есть в русском эпосе - в былине "Получение силы Ильей" герой со второго глотка воды обретает мощь немеренную, такую, что готов свернуть землю>24 (аналогичной силой похвалялся герой первого поколения Святогор>25), а третьим глотком эту силу убавляет. Сопоставление образов Вяйнемейнена, Энкиду и Ильи Муромца с собственно героями первого поколения показывает, что черты этого поколения могут быть и у героев, к нему не принадлежащих, - либо в сюжете, описывающем приход героя из иного мира в мир людей (Энкиду и Илья), либо в рассказе о посещении героем иного мира, об инициации героя.
Долгожданное продолжении серии «Мифы от и до», посвященное славянской мифологии. Древние славяне, в отличие от греков, египтян, кельтов и многих других народов, не оставили после себя мифологического эпоса. В результате мы не так уж много доподлинно знаем об их мифологии, и пробелы в знаниях стремительно заполняются домыслами и заблуждениями. Автор этой книги Александра Баркова рассказывает, что нам в действительности известно о славянском язычестве, развеивает популярные мифы и показывает, насколько интересными и удивительными были представления наших предков об окружающем мире, жизни и смерти. Книга содержит около 100 иллюстраций.
«Изучая мифологию, мы занимаемся не седой древностью и не экзотическими культурами. Мы изучаем наше собственное мировосприятие» – этот тезис сделал курс Александры Леонидовны Барковой навсегда памятным ее студентам. Древние сказания о богах и героях предстают в ее лекциях как части единого комплекса представлений, пронизывающего века и народы. Мифологические системы Древнего Египта, Греции, Рима, Скандинавии и Индии раскрываются во взаимосвязи, благодаря которой ярче видны индивидуальные черты каждой культуры.
Статья Александры Барковой о верованиях древних славян. Взято с mith.ru.
Давайте посмотрим правде в глаза: мы тихо ненавидим русскую литературу. «Мы», возможно, и не относится к тому, кто читает этот текст сейчас, но в большинстве своем и нынешние сорокалетние, и более молодые предпочтут читать что угодно, лишь бы не русскую классику. Какова причина этого? Отчасти, увы, школа, сделавшая всё необходимое, чтобы воспитать самое лютое отторжение. Отчасти – семья: сколько родителей требовали от ребенка читать серьезную литературу, чем воспитали даже у начитанных стойкое желание никогда не открывать ни Толстого, ни, тем более, Пушкина.
Фанфики по «Властелину Колец». "После пламени" - роман о невозможном, о том, как дружба рождается на месте смертельной ненависти. Возможно ли поверить, что Феанор уцелел - и остался в Ангбанде? Ему суждена встреча с Мелькором, заклятым врагом, которого он поклялся уничтожить.
«Вообще на свете только и существуют мифы», – написал А. Ф. Лосев почти век назад. В этой книге читателя ждет встреча с теми мифами, которые пронизывают его собственную повседневность, будь то общение или компьютерные игры, просмотр сериала или выбор одежды для важной встречи. Что общего у искусства Древнего Египта с соцреализмом? Почему не только подростки, но и серьезные люди называют себя эльфами, джедаями, а то и драконами? И если вокруг только мифы, то почему термин «мифологическое мышление» абсурден? Об этом уже четверть века рассказывает на лекциях Александра Леонидовна Баркова.
Книга является первым переводом турецких менкабе на русский язык. Менкабе – редкий жанр, характерный только для турецкого фольклора. В книгу вошли менкабе с красивыми и яркими чудесами. Внимание также уделялось отбору текстов с важными культурными ценностями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли сказки британских народов — потомков древних англов, бриттов, скоттов — кельто-германских племен, заселивших когда-то Британские острова. В этих сказках древние мифологические представления, переплетясь с христианской традицией, создали потрясающе причудливый мир волшебства, очаровывающий читателей и вдохновляющий авторов жанра фэнтези.
Одним из ярчайших представителей так называемой «народной школы», все творчество которой уходит своими корнями в фольклор, является великий чешский поэт Карел Яромир Эрбен (1811—1870). «Букет» является вершиной поэтической деятельности Эрбена. В основу баллад сборника легли поэтические славянские поверья, легенды и сказки. На основании глубокого изучения самых разнообразных жанров не только чешского, но и вообще славянского фольклора Эрбену удалось создать серию баллад, отражающих ряд характерных мотивов славянского народного творчества.
«…Однажды, когда мужа не было дома, когда он, по его словам, отправился на охоту, Азальгеш прикрепила один конец лестницы в амбразуре окна, другой сбросила вниз и по этой тонкой, паутинной лестнице смело и быстро спустилась наземь. Потом она перешла Юрзуф вброд в том месте, где река была мелка и каменисто ее дно…».