Четыре ночи - [34]

— Но ведь вам захочется навестить бабушку, — хмуро произнес Финн.

Уж не думает ли он, что она заявится под этим предлогом, чтобы увидеть его? Не дождется.

— Конечно, захочется, — согласилась Мэгги. — Но не бойтесь, я не стану ради этого навязывать вам свое общество. В конце концов, я смогу видеться с ней и в Лондоне.

С этими словами она рывком открыла дверь, пробежала через холл и, выскочив на улицу, пошла к машине, не обращая внимания на ледяную слякоть под ногами. У него еще есть время передумать, не дать ей уехать, догнать и сказать, что он просто не в силах ее отпустить. Добравшись до машины, Мэгги мгновение помедлила, затаив дыхание.

Финн стоял у распахнутой двери. Достаточно сделать несколько шагов, чтобы оказаться рядом с ним. Слезы застилали Мэгги глаза.

Что он сказал? «Так дальше не может продолжаться».

Грубо, зато откровенно. Он ясно дал понять, что она ему не нужна и видеть ее он больше не хочет. Остается только уехать, чтобы уберечь по крайней мере свою гордость — единственное, что у нее остается. Но как же нестерпимо болит сердце!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Приближалось Рождество. Мэгги уже знала, что подарит бабушке — к тому времени ее поверенный и поверенный Финна должны были завершить оформление и подписать договор об аренде Вдовьего дома.

Финн…

Покидая Шропшир, Мэгги поклялась себе, что прерывает с ним всякие отношения, никогда и ни за чем к нему больше не обратится, однако, приехав к бабушке, была потрясена ее несчастным, удрученным видом.

— Мне так не хватает твоего дедушки, — сказала старушка и тихо добавила: — Дом пуст без его смеха, его шуток… Он так любил жизнь! Он давал мне силы, Мэгги, а без него…

Бабушка умолкла, глядя в пустоту, а Мэгги сидела, стараясь успокоить гулко бившееся сердце.

Страшно обеспокоенная, она принялась размышлять, что можно сделать. Прежде всего, придется так или иначе обращаться к Финну. Мэгги долго и тщательно составляла письмо, продумывая каждую строчку и представляя себе, как он его возьмет, откроет, будет читать.

Она была очень удивлена, получив от Финна ответ по электронной почте. В конце своего послания он пояснял, что с реставрацией дома и управлением поместьем столько хлопот, что пришлось завести компьютер.

Мэгги была уверена, что бабушка непременно захочет провести праздничные каникулы с ней, а в рождественское утро обязательно пойдет в церковь и оттуда — на могилу дедушки, а потому, даже если договор будет подписан вовремя, лучше отправиться в Шропшир уже после Рождества. А пока она составит альбом с фотографиями Вдовьего дома, чтобы преподнести его бабушке.

Ей удалось тайком вытащить из семейного альбома несколько фотографий, на которых Арабелла снялась со своим мужем на фоне Вдовьего дома. Это были старые, потускневшие черно-белые снимки, но зато как сияли лица молодых людей, какой любовью светились их глаза! Мэгги была глубоко тронута.

Стараясь ничего не упустить, Мэгги стала потихоньку расспрашивать старушку о первых годах ее семейной жизни, надеясь узнать какие-нибудь подробности, которые можно будет использовать, чтобы заставить старушку отвлечься от нынешней печальной жизни, вернуть ее в далекие прекрасные дни.

Бабушка невзначай упомянула о сорте роз, который особенно любил дедушка, и Мэгги тут же решила во что бы то ни стало посадить точно такие же розы около Вдовьего дома. Как и следовало ожидать, фирму, занимавшуюся разведением цветов, разыскала деловитая Гейл. Мэгги отправилась туда и, к своей радости, получила заверения, что они не только располагают этим сортом роз, но и готовы поставить «посадочный материал», однако кусты необходимо сажать сразу же по доставке.

Ничего не оставалось, как подождать, пока бабушка поселится во Вдовьем доме и наступят благоприятные условия для высадки роз. Ну а пока Мэгги приобрела подарочный проспект с описанием выбранного сорта и истории его создания.

А еще Мэгги размножила фотографию дедушки в молодости и хотела сделать фотомонтаж, чтобы он стоял на фоне этого дома, каков он сейчас, но пока Финн не пришлет новые снимки, осуществить это невозможно.

Гейл с таким рвением отнеслась к планам Мэгги и так активно ей помогала, что Мэгги укрепилась в своем намерении выплатить ей вдобавок к ежегодной премии щедрое вознаграждение в качестве особой благодарности за помощь.

Эта же самая Гейл повергла ее в удивление, когда в первый же день после возвращения начальницы глубокомысленно заметила: Мэгги как-то переменилась.

— Переменилась… в каком смысле? — спросила Мэгги.

— Сама не знаю, — ответила Гейл. — Только вы какая-то другая… ну, не такая одержимая, что ли… — пояснила она с несколько виноватым видом.

— Одержимая, значит… — Мэгги постаралась не показать, как ее поразили слова Гейл. Она всегда гордилась тем, что предана своему делу, но одержима? Нет, это явно не комплимент. Но и застывать то и дело, глядя перед собой и пытаясь прогнать мысли о Финне, тоже никуда не годится.

У нее есть ее дело, ее подруги, ее бабушка. Ее планы, в конце концов. И она не собирается поддаваться чувству, будто всего этого ей теперь недостаточно, потому что… Почему? Лишь потому, что Финн в ней не нуждается… не любит ее?