Однако последующие перемены расстроили Мэгги.
Все началось с Кейтлин, которая, вернувшись из Ирландии, куда ездила на отдых, внезапно объявила, что переезжает к своему другу.
— У моей сестры уже во-от такой малыш, — объясняла она свое неожиданное решение, — и до меня вдруг дошло, что я старше ее на целых пять лет и если не поспешу…
— Это твои биологические часы натикали, — понимающе произнесла Лиза.
Теперь у всех появились мужчины. Кроме меня, думала Мэгги, слушая, как жещины подшучивают над Лизой и смеются. Но это они изменились, а не она: недаром подруги смущаются, когда заговаривают о своих новых планах. Мэгги вдруг уколола мысль: а ведь Финн с его стремлением к природе и простой жизни подходит им больше, чем она. Ее охватило такое чувство, словно она тут лишняя. И все из-за него, из-за Финна, сердито сказала она себе. Ведь это его вина, что она сидит с подругами, а думает о нем.
— Мама суетится как сумасшедшая, — рассказывала Лиза. — Ее хоть вяжи по рукам и ногам, иначе такую свадьбу закатит, что закачаешься… А от Бэса толку никакого. Он ее только подначивает. Ему дай волю, так я бы уже ходила, как утка, с животом до подбородка.
Никогда не видела, чтобы мужчине так не терпелось стать отцом…
— Это вообще что-то новенькое, — вмешалась в разговор Шарлотта. — Мужчины вдруг стали весьма чадолюбивыми. Их на работе не удержишь! Удирают домой, дескать, хотят проводить побольше времени с семьей. А сколько пар за последний год вообще переехали за город, из-за детей или потому, что собираются завести их. — Она пожала плечами. — В самом деле, что может быть лучше большого загородного дома, чтобы и для ребятишек было место, и для работы? Многие и родителей уговаривают ехать с ними. И действительно, кто присмотрит за детьми?
Разгорелась бурная дискуссия, и Мэгги с еще большей остротой почувствовала себя лишней. А ведь это ее подруги, с которыми последние пять лет она делилась своими мечтами и надеждами, самые близкие люди после бабушки.
— Идея загородного дома вовсе не нова, — сказала Таня. — Люди со средствами и раньше старались обзавестись собственным домом в сельской местности наряду с pied-a-terre[2] в городе, но…
Все снова оживленно заговорили, и только Мэгги хранила молчание, погрузившись в горькие размышления.
— Ты что-то примолкла, Мэгги, — заметила, поворачиваясь к ней, Шарлотта. Она хотела ответить, но ее опередила Лиза.
— О, Мэгги нас всех сурово осуждает, — проговорила она со смехом. — Мы же в ее глазах изменницы!
— Что ты говоришь? Конечно нет, — возразила Мэгги, но по глазам подруг было видно, что они ей не поверили.
— В последнее время люди вообще ставят на первое место любовь и семью, — мягко сказала Таня.
Таня работала в агентстве по связям с общественностью, так что знала, о чем говорила. Полгода назад она поехала в отпуск на небольшой частный островок, куда можно было попасть только по приглашению, влюбилась в одного из гостей и теперь собиралась бросить службу и отправиться с ним в путешествие по Андам.
Раньше встречи подруг заканчивались поздно, но теперь все торопились, у всех были свои дела… кроме нее. От бара, где они сидели, до квартиры Мэгги было недалеко. На полдороге она остановилась перед супермаркетом и, поколебавшись, вошла…
Лишь выйдя из магазина, Мэгги отважилась спросить себя, зачем ей понадобилось покупать продукты, необходимые для приготовления чили?
* * *
— Ба, ну почему бы тебе не поехать со мной в Лондон? Купили бы что-нибудь, сходили бы в театр, посмотрели новое шоу, — говорила Мэгги в субботу, просительно глядя на Арабеллу Рассел.
— Нет-нет… Спасибо за приглашение, но у меня не то настроение. Здесь я чувствую, будто твой дедушка где-то рядом.
Родные Мэгги переселились в этот маленький домик всего за шесть месяцев до смерти деда, и, слушая бабушку, Мэгги ощутила, как горло сдавило от подступивших слез. За те несколько недель, что они не виделись, старушка еще больше сдала и выглядела такой слабой, такой сломленной, что… как будто…
Мэгги не подволила себе додумать до конца, все внутри сжалось от страха. Если б не Финн, который отбил у нее Вдовий дом, она бы сейчас сообщила бабушке о сюрпризе. Мэгги словно наяву представила себе, как Арабелла, радостная и смущенная, несмело входит в дом, где провела молодые годы. Мэгги была уверена: там бабушка на каждом шагу представляла бы себе покойного мужа таким, каким он был раньше, и воспоминания об их счастье придали бы ей сил.
Все этот Финн!.. Финн…
Мэгги вскочила и выбежала в кухню.
— Мэгги, что ты там делаешь? — удивленно спросила бабушка, услышав, как она хлопает дверцами шкафов.
Мэгги виновато оглянулась.
— Я… я хотела приготовить чили.
— Что?..
Мэгги, покраснев, закрыла шкаф. Что такое с ней творится? Почему, стоит ей только вспомнить про Финна, как ее словно что-то толкает приготовить чили?
Можно, конечно, попробовать объяснить это влиянием подсознания, но ведь дело доходит до смешного — ее будто кто-то принуждает готовить чили только потому, что она таким образом как бы погружается опять в то время, что провела с Финном на ферме… Нет, здесь есть что-то большее… что-то тревожное и совсем не нужное. Почему, скажите на милость, ее тянет закутаться в эти воспоминания, точно в одеяло, как будто… как будто только они могут уберечь ее от треволнений жизни?
