Четыре любви маршала Жукова. Любовь как бой - [8]

Повернули к Большой Дмитровке и сошли с конки на углу Камергерского переулка.

— Вот дом, где ты будешь жить, — сказал дядя Сергей, — а во дворе помещается мастерская, там будешь работать. Парадный вход в квартиру с Камергерского переулка, но мастера и мальчики ходят только с черного хода, со двора. Запоминай хорошенько, — продолжал он, — вот Кузнецкий мост, здесь находятся самые лучшие магазины Москвы. Вот это театр Зимина, но там рабочие не бывают. Прямо и направо Охотный ряд, где торгуют зеленью, дичью, мясом и рыбой. Туда ты будешь бегать за покупками для хозяйки.

Пройдя большой двор, Егор и дядя Сергей подошли к работавшим здесь людям, поздоровались с мастерами, которых дядя Сергей уважительно называл по имени и отчеству.

— Вот, — указал он на мальчика, — привез из деревни вам в ученье новенького.

— Мал больно, — заметил кто-то, — не мешало бы ему немного подрасти.

— Сколько тебе лет, парень? — спросил высокий человек.

— Двенадцать.

— Ладно, пусть мал ростом, зато у него плечи широкие, — заметил, улыбаясь, высокий.

— Ничего, будет хорошим скорняком, — ласково добавил мастер-старичок.

Это был Федор Иванович Колесов, самый справедливый, как потом убедился Егор, опытный и авторитетный из всех мастеров.

Отведя мальчика в сторону, дядя Сергей стал называть по имени каждого мастера и рассказывать про них.

Лучше всего Егор запомнил про братьев Мишиных.

— Старший брат — хороший мастер, но здорово пьет, — говорил дядя Сергей, — а вот этот, младший, очень жаден до денег. Говорят, что он завтракает, обедает и ужинает всего лишь на десять копеек. Все о своем собственном деле мечтает. А это вот Михаил, он частенько пьет запоем. После получки два-три дня пьет беспробудно. Способен пропить последнюю рубашку и штаны, но мастер — золотые руки. Вот, — дядя Сергей показал на высокого мальчика, — это старший мальчик, твой непосредственный начальник, зовут его Кузьмой. Через год он будет мастером. А вон тот, курчавый, — это Григорий Матвеев из деревни Трубино, он тебе доводится дальним родственником.

Поднявшись по темной и грязной лестнице на второй этаж, Егор с дядей Сергеем вошли в мастерскую. Появилась хозяйка, поздоровалась и сказала, что хозяина сейчас нет, но скоро должен быть.

— Пойдем, покажу тебе расположение комнат, а потом будешь на кухне обедать, — произнесла женщина.

Хозяйка подробно объяснила мальчику будущие обязанности — обязанности самого младшего ученика — по уборке помещений, чистке обуви хозяев и их детей, показала, где и какие лампады у икон, когда и как их надо зажигать и так далее.

— Ну, а остальное тебе объяснят Кузьма и старшая мастерица Матреша, — добавила она.

Потом Кузьма, старший мальчик, позвал Егора на кухню обедать. Егор с дороги здорово проголодался и с аппетитом принялся за еду. Но тут случился непредвиденный казус. Егор не знал, что существует правило, по которому из общего котла едят сначала только щи, а потом, когда старшая мастерица постучит по блюду, можно и мясца попробовать. Егор, не дожидаясь приглашения, так как был очень голоден, схватил несколько кусков мяса, проглотил их, а затем неожиданно для себя получил ложкой по лбу. Место, куда пришелся удар, начало саднить, и там вскоре образовалась большая шишка.

Егор сконфуженно замер с открытым ртом, не успев доживать последний кусок.

— Ничего, терпи, коли будут бить, — сказал Кузьма после обеда, — за одного битого двух небитых дают.

В тот же день старший мальчик повел Егора в ближайшие лавки, куда предстояло ходить за табаком и водкой для мастеров. Кухарка (она же старшая мастерица) Матреша показала, как чистить и мыть посуду и разводить самовар.

В эту ночь Егор спал как убитый, а на следующее утро его отвели в мастерскую, посадили в углу и стали учить шить мех. Мальчику дали иглу, нитки и даже наперсток.

Показав, как нужно шить, старшая мастерица сказала:

— Если что-либо не будет получаться, подойди ко мне, я тебе покажу, как надо шить.

Егор кивнул и принялся за работу.

Трудился он с семи утра до семи вечера с перерывом на обед. За это время он успел понять, что работа очень тяжелая, а мастера иногда и задерживаются, если не успевают справиться с объемами, но за это они получали дополнительные деньги, так что все было честно.

Мальчики-ученики всегда вставали в шесть утра. Быстро умывшись, они готовили рабочие места и все, что нужно было мастерам. Ложились спать в одиннадцать вечера, все убрав и подготовив к завтрашнему дню. Спали тут же, в мастерской, на полу, а когда было очень холодно, на полатях в прихожей с черного хода.

Поначалу Егор сильно уставал. Трудно было привыкнуть поздно ложиться спать, потому что в деревне обычно ложились рано. Но прошло немного времени, и мальчик освоился.

Егор скучал по родной деревне, вспоминал дом, отца с матерью, сестру, прогулки по грибы-ягоды, игры с ребятами, даже школу вспомнил. Иногда пускал слезу. Егору казалось, что он больше никогда не увидит родных. Домой на побывку мальчиков отпускали только на четвертом году. Это было невообразимо далекое время.

По субботам Кузьма водил мальчиков в церковь ко всенощной, а в воскресенье — к заутрене и к обедне. В большие праздники хозяин брал мальчиков с собой к обедне в Кремль, в Успенский собор, а иногда в храм Христа Спасителя. Никто из них не любил бывать в церкви, и все старались удрать оттуда под каким-либо предлогом. Однако в Успенский собор ходили с удовольствием — слушать великолепный синодальный хор и специально протодьякона Розова: голос у него был как иерихонская труба.