Четыре королевы - [33]

Насколько велика была угроза, исходившая от графа Тулузского, можно судить по панической реакции Раймонда-Беренгера V. Граф Прованский отправил письма обоим зятьям, умоляя о помощи. Людовик и Бланка отправили туда свое войско, но император послал подкрепления графу Тулузскому, и французы потерпели неудачу. Генрих же, «по настоятельным просьбам королевы», написал императору, прося его, в качестве родственного одолжения, прекратить поддержку графа Тулузского; император в ответ заявил, что ни в чем таком не повинен и в этом деле совершенно не замешан.

Матвей Парижский сообщает: «В Авиньоне, и особенно в областях, прилегающих к Роне, проживали некоторые французские дворяне… Когда эти люди услышали, что отец их королевы попал в беду и просит о помощи, они… собрались, вооружились и помчались на помощь графу Прованскому. Однако граф Тулузский, осведомленный об их планах, устроил засаду, и, напав на них с многочисленным отрядом, перебил их мечом своим во множестве… затем за недолгое время он взял около двадцати замков, принадлежавших французам и графу Прованскому».

Однако на самом деле Раймонду VII нужны были не чужие владения, а сын. По условиям Парижского договора, если бы он умер, не оставив сына-наследника, все графство переходило к французской короне через зятя Раймонда VII, младшего брата Людовика, Альфонса де Пуатье. Мысль о том, что некогда гордое и независимое мини-королевство Тулузы попадет в руки ненавистных французов, мучила его неотступно. Жена Раймонда уже вышла из возраста деторождения (она была намного старше мужа), да и за предыдущие двадцать лет их совместной жизни она родила ему лишь одну дочь, Жанну. Именно эту дочь он согласился выдать замуж за Альфонса де Пуатье в рамках договора 1229 года с Белой Королевой. Бесплодие жены было еще одним источником душевных терзаний графа, и он расстался с графиней еще в 1230 году; с этого времени Раймонд VII начал добиваться развода. Уверенный, что после десяти лет напоминаний папа все-таки удовлетворит его просьбу (а может, просто перестав беспокоиться об этом), к 1240 году Раймонд активно занимался поисками новой невесты — молодой и способной принести ему детей.

Людовик IX после первого поражения пообещал Раймонду-Беренгеру V прислать еще войска, но граф Прованский не был полностью уверен в надежности французов. А Раймонд VII, ободренный первой победой, готовился к вторжению. Раймонд-Беренгер чувствовал острую необходимость как-то договориться с противником. Но что он мог предложить ему?

Конечно, у него имелась Санча, согласно всем источникам, самая красивая из его дочерей. Плодовитость ее можно было предсказать уверенно, поскольку обе ее старшие сестры уже родили. Но Санча была очень робка (из всех сестер ее одну в свадебном путешествии сопровождала мать, к которой она была сильно привязана, а не какой-нибудь честолюбивый дядюшка.) Родители, понимая характер своей третьей дочери, первоначально обещали ее руку соседскому юноше Гигу, наследнику Вьенны. Теперь эту помолвку расторгли, и тринадцатилетнюю Санчу пообещали сорокатрехлетнему Раймонду VII Тулузскому.

Санча не могла радоваться такому обороту дел. Гигу, ее первому жениху, в момент помолвки было всего одиннадцать лет, и он, конечно, значительно больше подходил для робкой девочки-подростка. Теперь Санче предстояло стать женой человека старше ее на тридцать лет, который в последние десять лет терроризировал ее семью.

Именно в это время Ричард Корнуэлльский прибыл в Прованс по дороге в Марсель. Он был не в лучшем настроении. Путешествие из Парижа было беспокойным. Во Вьенне у него похитили заготовленные для плавания по Роне суда, и хотя впоследствии собственность ему возвратили, Ричарду и его спутникам пришлось тратить драгоценное время на поездку по суше вместо того, чтобы спуститься по реке, как первоначально задумывали. Похищение произошло в той части графства, которое находилось под контролем графа Тулузского, и его сочли виновным, хотя скорее всего он не имел к этому инциденту никакого отношения. В общем, графу Корнуэлльскому не удалось полюбить Раймонда VII.

Раймонд-Беренгер V, со своей стороны, поспешил навстречу Ричарду «с радостью и ликованием, готовый услужить и оказать всяческий почет», как писал Матвей Парижский. Графа Корнуэлльского снабдили эскортом и благополучно доставили в укрепленный замок Тараскон, самую надежную крепость во всем Провансе. Здесь Ричард отдохнул и познакомился с графиней Беатрис Савойской, и двумя ее младшими дочерьми. Семья постаралась изо всех сил утешить влиятельного гостя из Англии. Ричард сочувственно выслушал жалобы графа на Раймонда VII, но самое сильное впечатление произвели на него женщины. Даже в такой крепости, как Тараскон, Беатрис Савойская сумела создать бодрящую и уютную обстановку, домашний оазис, где можно было укрыться от забот и бедствий войны. Как раз такая приятная семья была очень кстати для угнетенного духом человека. Изабеллу не мог бы заменить никто, но молодость и красота многое побеждали. А Санча была воплощением молодости и красоты.

Что касается самой Санчи, маловероятно, чтобы в ее душе зародилось какое-то чувство к графу Корнуэлльскому, даже когда он начал выказывать ей заметное внимание. Ее судьба была предопределена старшими. Санча не обладала ни твердым характером Маргариты, ни активным честолюбием Элеоноры. Она была тиха и послушна. Годы конфликтов и тревог сделали ее очень ранимой. Глядя на Ричарда, она не стала бы мечтать о блестящей жизни, как ее сестра Элеонора, когда та была обручена с его братом-королем. К тому же графу Корнуэлльскому исполнилось тридцать один, и для тринадцатилетней между тридцатью одним и сорока тремя не было никакой разницы.