Четыре книги об архитектуре - [2]

Палладио был изобретен особый тип жилой постройки, в которой сельская простота и лаконичность примечательно сочетаются с чисто ренессансным сознанием высокого человеческого достоинства, выраженным Палладио через включение в композицию форм, почерпнутых из арсенала античной храмовой архитектуры – колонного портика под фронтоном и даже купола. Эти элементы примечательно сочетались у Палладио с организацией внутреннего пространства по примеру римских терм, которые он педантично исследовал, и даже некоторыми вернакулярными[1] приемами. Смелое сочетание столь разных по происхождению компонентов оказалось, однако, востребованным последователями Палладио в XVII–XIX веках, когда компактный дом с колоннами на симметричном фасаде превратился в своего рода «архетип» достойного жилища на огромном пространстве от американской Вирджинии до российского Поволжья.

Вершина его творчества в жанре виллы – Ротонда (1551–1591), известная также как вилла Альмерико – Капра; воплощенное совершенство. Как формулирует современный эссеист, «при взгляде на этот уникум, безапелляционно сияющий счастьем и красотой, у любого архитектора учащается сердцебиение»[2]. Впрочем, для восхищения Ротондой в архитекторском дипломе нет необходимости: достаточно видеть и чувствовать.

Но обратимся к трактату, в котором Палладио, вслед за современниками Серлио и Виньолой, постарался изложить собственные взгляды на искусство архитектора, описав в том числе свой практический опыт построек. Единым прообразом ренессансных архитектурных сочинений служили «Десять книг о зодчестве» римского инженера Витрувия, с которыми Палладио тоже был хорошо знаком. В 1556 году в Венеции было осуществлено их издание, над подготовкой которого Палладио трудился вместе со своим новым покровителем, заказчиком и другом Даниэле Барбаро. Блестящий интеллектуал, дипломат и философ, имевший духовный сан патриарха Аквилеи, Барбаро составил обстоятельный комментарий к трактату античного архитектора, очевидно, пользуясь консультациями Палладио, который выполнил иллюстрации к изданию. Вилла Барбаро в Мазере в 1560-х годах возникла также в результате их сотрудничества (великолепные росписи внутри исполнены Паоло Веронезе). Однако главный плод работы над комментариями к Витрувию – это, несомненно, рождение у Палладио замысла собственного трактата.

Труд «Четыре книги об архитектуре» (“I quattro libri dell’architettura”) впервые увидел свет в Венеции в 1570 году. Его четырехчастная структура заставляет вспомнить «Метафизику» Аристотеля, с его учением о четырех первоначалах или причинах бытия: форме, материи, цели и перводвижителе. Хотя тематика разделов («книг») у Палладио весьма условно может быть связана с именами этих первоначал, их число едва ли случайно. Даниэле Барбаро, в тесном интеллектуальном общении с которым Палладио создавал свое сочинение, был глубоким знатоком философии Аристотеля[3].

Заглавная книга трактата посвящена первоэлементам архитектуры – строительным материалам, необходимому качеству грунта, технике возведения стен, пяти ордерам, отопительному оборудованию, лестницам и т. д. Палладио дает здесь свод практических знаний о ремесле архитектора.

Вторая книга содержит описание его собственных жилых построек, она щедро проиллюстрирована проектными чертежами, далеко не все из которых были в итоге реализованы. На самом деле Палладио излагает здесь собственное видение идеальной архитектуры, постоянно апеллирует к авторитету античных строителей и подчеркивает важность для архитектора встречи с достаточно понимающим заказчиком.

В Третьей книге речь идет о городе и публичных постройках, дорогах и мостах. Этот раздел трактата – наименьший по объему, что хорошо отражает акценты профессиональной деятельности Палладио. Город не мыслится им как единый ансамбль (или система таковых), он лишь констатирует необходимость иметь в городе площади, а при разбивке улиц призывает считаться с условиями климата. Как заметил современный исследователь, Палладио не выработал своей концепции идеального города, его проекты «следует рассматривать <…> как пространство абсолютной архитектуры, таинственным образом вырастающее из сложившегося темного, запутанного города»[4].

Прообразом такого видения города как некоего архипелага архитектурных шедевров можно считать разработанный Палладио в 1543 году проект оформления церемонии въезда в Виченцу кардинала Ридольфи. Решенный как серия временных мемориальных сооружений, маркирующих ключевые пункты маршрута процессии, он предполагал приоритет отдельно взятого архитектурного артефакта. По сути, виллы, разбросанные по сельской округе Виченцы и наделенные чертами столичной (римской) архитектуры, представляли в своей совокупности такой открытый город-архипелаг, противопоставленный ренессансной модели замкнутой в себе городской структуры.

Наконец, в Четвертой книге Палладио обращается к храмовой архитектуре, которую рассматривает как высшее выражение искусства строить. Его ключевая мысль состоит в допустимости и даже необходимости опираться в постройке христианских храмов на опыт античных зодчих. Противоречие между христианством и язычеством снимается им как несущественное для архитектуры. Призывая видеть в гармонии и красоте форм свидетельство божественного совершенства, Палладио сосредоточивает внимание на сугубо профессиональных вопросах и предлагает вниманию читателя ряд древнеримских храмовых построек. Исключение сделано лишь для Темпьетто (1500–1502) Д. Браманте, которого Палладио определил как первопроходца возрождения прекрасной архитектуры древних.