Четыре голубки - [110]

— Ох, что за вздор, Хью.

— Прошу тебя. Одну улыбочку. Я не стану грести, пока ты не улыбнешься.

— Я и сама могу грести, — ответила Демельза.

— Это будет мятеж в открытом море, а у меня нет подходящей реи.

Демельза неуверенно улыбнулась, и Хью радостно вскрикнул.

— Тише! — сказала она. — Ты их вспугнешь. Они такие пугливые, так что можно ни одного не увидеть после стольких трудов.

— Тюленей? Ах, ну да, мы же на них приплыли посмотреть.

Он снова начал грести в сторону утесов.

Солнце стояло над головой, и тени стали совсем короткими. Скалы возвышались под таким углом, что солнце освещало всю выходящую к морю сторону, и даже находясь в десяти футах от утесов, лодка была полностью на солнце. Демельза снова захотела сесть на весла, потому что она знала, как подойти к пещере и не побеспокоить животных. Но Хью греб сам. По мере их приближения со скал спрыгнуло с десяток крупных самок.

На скалах у входа в пещеру лежало потерпевшее крушение судно. Большая часть давно развалилась, но нос и отдельные балки корпуса до сих пор сохранились в тех местах, куда не обрушивались волны, и с них свисали водоросли, как саван с покойника. Рядом находилась полоска мелкого песка длиной не больше тридцати футов с обрывистыми берегами.

Они услышали громкие крики тюленей, а время от времени раздавалось странное постанывание, как будто человеческое, словно в пещере скрывались давно утонувшие моряки. Здесь, несмотря на прекрасную погоду, было четко видно, как море поднимается и опадает, это были даже не волны, а дыхание океана.

— Не думаю, что мы их вспугнули, — сказала Демельза, когда они завернули за угол.

У входа в пещеру нежились на солнышке несколько серых тюленей, некоторые крупные, другие — подростки. Хью прекратил грести, и лодка медленно двинулась к животным. Поначалу казалось, что тюлени не замечают чужаков, потом, что проявляют любопытство, но не тревожатся. Один за другим они переводили взгляды на ялик. Их морды были похожи на человеческие лица — ребяческие, но усатые, невинные, но мудрые. Один забавно гикнул, а детеныш рядом откликнулся блеянием. Другой зевнул. Из пещеры доносилось многоголосье звуков.

— Я слышала, им страшно нравится музыка, — тихо сказала Демельза. — Говорят, иногда сюда приплывает Пэлли Роджерс и играет на флейте, а они собираются вокруг его лодки.

Они подплыли чуть ближе к ближайшей самке, и она приподнялась, изогнув спину, и резкими скачками передвинулась дальше по скале. Солнце слишком приятно пригревало, чтобы она решилась броситься в море.

— Жаль, что здесь нет тетушки, — сказал Хью. — И детей. Но всё же я немного беспокоюсь, потому что если эта группа внезапно нырнет в воду, то может перевернуть лодку.

— Это возможно.

— Ты умеешь плавать?

— Могу держаться на воде.

— Мне жаль, что их здесь нет, — произнес Хью спустя некоторое время, — потому что они были бы очарованы. Но я счастлив, что их здесь нет, потому что очарован я.

— Я рада.

— О, не из-за тюленей, хотя я никогда прежде так хорошо их не рассматривал, и благодарю, что привезла меня сюда. Но я очарован тем, что провел это утро с тобой.

— Что ж, — неуверенно ответила Демельза. — Утро почти подошло к концу, так что я думаю, нам стоит ненадолго заглянуть в пещеру, а потом вернуться домой.

Ялик остановился, уткнувшись в заросшую тиной скалу. Когда океан снова выдохнул, Хью пришлось взмахнуть веслом, чтобы предотвратить удар. Для тюленей этого оказалось достаточно. Один за другим они с трудом подтягивали толстые и скользкие тушки к краю камней, отталкивались ластами, соскальзывали и ныряли в море. На несколько мгновений началось столпотворение. Головы и тела кружились и фыркали около лодки. Она качалась и дергалась, а прежде спокойное море буквально вскипело и покрылось мелкими волнами. Потом так же быстро, как это началось, буря закончилась, лодка пришла в равновесие, и они смотрели на пустые скалы в полной тишине, если не считать криков потревоженных чаек.

Демельза засмеялась и вытерла брызги морской воды с лица и платья.

— Тебе сильно досталось! — сказал Хью.

— Это меня охладит. Не думаю, что мы напугали самых старых тюленей в глубине пещеры. Но двигайся осторожно и не слишком углубляйся.

Море вокруг переливалось голубизной, пронзенной черными тенями скал, но в устье пещеры, куда не попадало солнце, становилось прозрачным нефритово-зеленым и освещало потолок большой пещеры отраженным светом. Когда они оказались в мире теней, то после яркого солнца смогли различить лишь, что пещера уходит глубоко в темноту. Но слева открывался вход в еще одну пещеру с галечным дном, усыпанным плавником, водорослями и рыбьими скелетами. На этом пляже лежали крупные темные животные. Хью опустил весла, чтобы замедлить движение, и на них уставились два десятка морд более зрелых тюленей, чем они видели снаружи, выглядели они более свирепыми и явно знали, что такое добро и зло, что такое жизнь и неминуемая смерть.

Один тюлень разразился из темноты жутковатым низким воем. Это был крик ветра и волн, но в нем чудилось нечто человеческое, как и в самом море. В крике не было вражды, но не было и надежды. И вдруг тюлени пришли в движение: лавина шлепающих тел будто ринулась в атаку на лодку. Ялик резко дернулся и чуть не утонул в пенистой воде, он трясся, колотился и кренился в окружении неистового рева и фырканья, потом лодка с силой ударилась о каменную стену пещеры. А затем снова успокоилась, и ее пассажиры уставились на огромных сверкающих животных, кружащихся в воде по пути в открытое море.