Четыре четверти пути [Сборник] - [86]

Шрифт
Интервал

Третье за ним ищу,
Четвертое дыханье, —
Ну, я на пятом сокращу
С гвинейцем расстоянье.
Тоже мне — хорош друг, —
Обошел меня на круг!
А вчера все вокруг
Говорили: «Сэм — друг!
Сэм — наш гвинейский друг!»
Гвоздь программы — марафон,
А градусов — все тридцать, —
Но К жаре привыкший он —
Вот он и мастерится.
Я поглядел бы на него,
Когда бы — минус тридцать»
Ну, а теперь — достань его,
Осталось — материться!
Тоже мне — хорош друг, —
Обошел на третий круг!
Нужен мне такой друг, —
Как его — забыл Сэм Брук!
Сэм — наш гвинейский Брут!

1971

Вратарь

Льву Яшину

Да, сегодня я в ударе, не иначе —
Надрываются в восторге москвичи, —
Я спокойно прерываю передачи
И вытаскиваю мертвые мячи.
Вот судья противнику пенальти назначает —
Репортеры тучею кишат у тех ворот
Лишь один упрямо за моей спиной скучает —
Он сегодня славно отдохнет!
Извиняюсь,
вот мне бьют головой…
Я касаюсь —
подают угловой.
Бьет десятый — дело в том,
Что своим «сухим листом»
Размочить он может счет нулевой.
Мяч в моих руках — с ума трибуны сходят, —
Хоть десятый его ловко завернул.
У меня давно такие не проходят!..
Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул.
Обернулся — голос слышу из-за фотокамер:
«Извини, но ты мне, парень, снимок запорол.
Что тебе — ну лишний раз потрогать мяч руками, —
Ну а я бы снял красивый гол».
Я хотел его послать —
не пришлось:
Еле-еле мяч достать
удалось.
Но едва успел привстать,
Слышу снова: «Вот опять!
Все б ловить тебе, хватать — не дал снять!»
«Я, товарищ дорогой, все понимаю,
Но культурно вас прошу: подите прочь!
Да, вам лучше, если хуже я играю,
Но поверьте — я не в силах вам помочь».
Вот летит девятый номер с пушечным ударом —
Репортер бормочет: «Слушай, дай ему забить!
Я бы всю семью твою всю жизнь снимал задаром…»
Чуть не плачет парень. Как мне быть?!
«Это все-таки футбол, —
говорю, —
Нож по сердцу — каждый гол
вратарю». —
«Да я ж тебе как вратарю —
Лучший снимок подарю,
Пропусти — а я отблагодарю!»
Гнусь как ветка от напора репортера,
Неуверенно иду наперехват…
Попрошу-ка потихонечку партнеров,
Чтоб они ему разбили аппарат.
Ну а он все ноет: «Это ж, друг, бесчеловечно —
Ты, конечно, можешь взять, но только извини:
Это лишь момент, а фотография — навечно.
А ну не шевелись, потяни!»
Пятый номер в двадцать два —
знаменит.
Не бежит он, а едва
семенит.
В правый угол мяч, звеня, —
Значит, в левый от меня —
Залетает и нахально лежит.
В этом тайме мы играли против ветра,
Так что я не мог поделать ничего…
Снимок дома у меня — два на три метра —
Как свидетельство позора моего.
Проклинаю миг, когда фотографу потрафил,
Ведь теперь я думаю, когда беру мячи:
Сколько ж мной испорчено прекрасных фотографий! —
Стыд меня терзает, хоть кричи.
Искуситель змей, палач!
Как мне жить?!
Так и тянет каждый мяч
пропустить.
Я весь матч борюсь с собой —
Видно, жребий мой такой…
Так, спокойно — подают угловой…

1971

Не заманишь меня на эстрадный концерт

(В ответ на записку.) За какую футбольную и хоккейную команду я болею? За хорошую — за ту, которая лучше. Вы знаете, я очень ценю труд спортсменов, я с ними много встречался, ездил к ним на всякие сборы. И поэтому мне даже иногда жаль… Ну, это ведь, в общем, детская болезнь такая — болеть. Нет, я не болею — я здоров абсолютно психически. И знаете, у меня была такая песня: «…Я болею давно, а сегодня — помру на Центральной спортивной арене». Поэтому — так как я все делаю до конца — я думаю, что если бы я болел по-настоящему, то помер бы на каком-нибудь матче.

Я тоже раньше болел за разные команды; потом, когда пообщался со спортсменами разных команд, я перестал выделять какую-либо одну. Поэтому я предпочитаю болеть, когда наши играют с кем-нибудь из заграничных команд, — вот тогда я болею.


Не заманишь меня на эстрадный концерт,
Ни на западный фильм о ковбоях:
Матч финальный на первенство СССР —
Мне сегодня болеть за обоих!
Так прошу: не будите меня поутру —
Не проснусь по гудку и сирене, —
Я болею давно, а сегодня — помру
На Центральной спортивной арене.
Буду я помирать — вы снесите меня
До агонии и до конвульсий
Через западный сектор, потом на коня —
И несите до паузы в пульсе.
Но прошу: не будите меня на ветру —
Не проснусь, как Джульетта на сцене, —
Все равно я сегодня возьму и умру
На Центральной спортивной арене.
Пронесите меня, чтоб никто ни гугу!
Кто-то умер — ну что ж, все в порядке, —
Закопайте меня вы в центральном кругу,
Или нет — во вратарской площадке!
…Да, лежу я в центральном кругу на лугу,
Шлю проклятья Виленеву Пашке,
Но зато — по мне все футболисты бегут,
Словно раньше по телу мурашки.
Вижу я все развитие быстрых атак,
Уличаю голкипера в фальши, —
Вижу все — и теперь не кричу как дурак,
Мол, на мыло судью или дальше…
Так прошу: не будите меня поутру,
Глубже чем на полметра, не ройте,
А не то я вторичною смертью помру,
Будто дважды погибший на фронте.

1971

Песня о штангисте

Это не шуточная песня — такая «лирико-комедийная». Посвящена она Василию Алексееву, самому сильному человеку в мире.

Я сначала было хотел написать комедийную песню — даже придумал куплет для нее. Там было так:

Пытаются противники
Рекорды повторить,
Но я такой спортивненький,
Что — страшно говорить.

Но это будет пускай как эпиграф, а песня на самом деле такая.

Как спорт — поднятье тяжестей не ново

Еще от автора Владимир Семенович Высоцкий
Черная свеча

Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.


Роман о девочках

Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».


Венские каникулы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лирика

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.


Стихи и песни

В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.


Бегство мистера Мак-Кинли

Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.


Рекомендуем почитать
Давно и недавно

«Имя писателя и журналиста Анатолия Алексеевича Гордиенко давно известно в Карелии. Он автор многих книг, посвященных событиям Великой Отечественной войны. Большую известность ему принес документальный роман „Гибель дивизии“, посвященный трагическим событиям советско-финляндской войны 1939—1940 гг.Книга „Давно и недавно“ — это воспоминания о людях, с которыми был знаком автор, об интересных событиях нашей страны и Карелии. Среди героев знаменитые писатели и поэты К. Симонов, Л. Леонов, Б. Пастернак, Н. Клюев, кинодокументалист Р.


Записки сотрудницы Смерша

Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.


Американские горки. На виражах эмиграции

Повествование о первых 20 годах жизни в США, Михаила Портнова – создателя первой в мире школы тестировщиков программного обеспечения, и его семьи в Силиконовой Долине. Двадцать лет назад школа Михаила Портнова только начиналась. Было нелегко, но Михаил упорно шёл по избранной дороге, никуда не сворачивая, и сеял «разумное, доброе, вечное». Школа разрослась и окрепла. Тысячи выпускников школы Михаила Портнова успешно адаптировались в Силиконовой Долине.


Так это было

Автобиографический рассказ о трудной судьбе советского солдата, попавшего в немецкий плен и затем в армию Власова.


Генерал Том Пус и знаменитые карлы и карлицы

Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.


Экран и Владимир Высоцкий

В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.