Четвертый протокол - [40]

– Тогда здесь остаюсь только я и двое в машине, – сказал Стюарт, – этого мало.

– Я попробую на конференции попросить еще одну группу, – сказал Престон.

Фургон по доставке мороженого в то утро побывал по двенадцати адресам – все в районе Сент-Джонского леса. Два адреса были на Мэрлибон. Некоторые заказчики жили в многоквартирных домах, где «топтунам» было трудно оставаться незамеченными, но они записали все. Затем фургон вернулся в кафе. После обеда заказов не было.

– Не могли бы вы завезти список адресов на Корк-стрит? – попросил Престон Стюарта.

В тот вечер Беренсону звонили четыре раза, один звонивший сказал, что ошибся номером. Сам Беренсон никуда не звонил. Все разговоры были записаны на пленку. В разговорах не было ничего подозрительного. Но Престон решил все равно их прослушать.

В субботу утром Престон сделал самое смелое предположение в своей жизни. Для его подтверждения он позвонил домой каждому из заказчиков мороженого, просив женщин, если они подходили к телефону, позвать мужей. Все разговоры он записал на магнитофон, взятый у службы технического обеспечения. Так как была суббота, он застал всех заказчиков, кроме одного.

Один голос показался ему чем-то знакомым. Чем же? Акцентом? Где он мог слышать его раньше? Он проверил фамилию домовладельца, она ему была незнакома.

В неважном настроении он пообедал в кафе на Корк-стрит. Когда он пил кофе, его осенило. Он поспешил обратно в офис и опять прослушал пленку. Возможно, сомнительно, но возможно…

В Скотленд-Ярде, в великолепно оснащенном отделе криминалистики есть лаборатория по анализу голосов. К ее услугам прибегают, когда преступник, телефон которого прослушивался, отрицает, что голос на пленке принадлежит ему. МИ-5, не имеющий такого оборудования, обращается в Скотленд-Ярд для проведения подобных экспертиз.

Престон позвонил детективу сержанту Ландеру, застал его дома и попросил в ту же субботу о встрече в лаборатории Скотленд-Ярда. Только один человек из технического персонала оказался свободным, он с большим неудовольствием оторвался от футбольного матча, транслировавшегося по телевизору. Худенький юноша с очками в роговой оправе покрутил запись Престона шесть раз, глядя на показания осциллографа, на котором светящаяся линия то взлетала вверх, то опускалась, отмечая малейшие изменения тембра и тональности голосов.

– Голос один и тот же, – сказал он наконец, – в этом не может быть сомнений.

* * *

В воскресенье Престон по списку дипломатов определил имя обладателя голоса с акцентом. Он позвонил своему приятелю из научного отдела Лондонского университета и попросил его об одном одолжении, лишив его таким образом выходного дня. И, наконец, он позвонил сэру Бернарду Хеммингсу домой в Саррей.

– У меня есть что сообщить комитету «Парагон», сэр, – сказал он. – Я могу сделать это завтра утром.

Комитет «Парагон» собрался на следующий день в одиннадцать утра. Сэр Энтони Пламб предоставил слово Престону. Все ждали, что он скажет. Сэр Бернард Хеммингс выглядел мрачным.

Престон подробно рассказал, что произошло в первые два дня по получении Беренсоном документа об острове Вознесения. Сообщение о странном звонке Беренсона из телефонной будки в среду вечером вызвало интерес.

– Вы записали этот разговор? – спросил сэр Перигрин Джонс.

– Нет, сэр, мы не могли подойти достаточно близко, – ответил Престон.

– Тогда что вы думаете по поводу этого звонка?

– Я считаю, что г-н Беренсон сообщил своему шефу о месте и времени передачи.

– У вас есть доказательства? – спросил сэр Губерт Виллиерс из министерства внутренних дел.

– Нет, сэр.

Престон продолжил, рассказав о кафе, оставленной газете «Дейли телеграф», которую убрал со стола сам хозяин.

– Вам удалось изъять газету? – спросил сэр Пэдди Стрикленд.

– Нет, сэр, если бы мы это сделали и задержали г-на Бенотти, а может быть, и г-на Беренсона, Бенотти мог заявить, что ничего не знает а г-н Беренсон – что забыл газету по оплошности.

– Вы считаете, что он посетил кафе, чтобы передать материал? – спросил сэр Энтони Пламб.

– Я в этом уверен, – ответил Престон.

Он описал развозку пятикилограммовых упаковок мороженого по двенадцати адресам, проверку одиннадцати голосов, звонок Беренсону в тот же вечер «ошибшегося номером» абонента.

Голос того, кто «ошибочно» позвонил вечером Беренсону, совпал с голосом одного из заказчиков мороженого.

За столом воцарилось молчание.

– Это не случайное совпадение? – с сомнением в голосе спросил сэр Губерт Виллиерс. – В этом городе часто ошибаются номерами. Со мной тоже такое случалось.

– Я сегодня посоветовался со знакомым, у которого есть компьютер, – сказал Престон, – Вероятность случайности совпадения того, что человек в городе с населением в 12 миллионов пошел в кафе, того, что из кафе развезли мороженое двенадцати заказчикам, того, что один из них позвонил вечером, ошибившись номером, тому, кто ел мороженое в кафе равняется один на миллион. Телефонный звонок в пятницу вечером – это подтверждение получения материалов.

– Если я вас правильно понял, – сказал сэр Перри Джонс, – Беренсон забрал у своих трех коллег копии документа, который я подготовил, и якобы все их уничтожил, а на самом деле оставил себе одну. Он завернул ее в газету и «забыл» в кафе. Хозяин кафе забрал документ, вложил его в коробку с мороженым и доставил на следующее утро связнику. Связник, в свою очередь, сообщил Беренсону о получении документа.