Четвёртый Харитон - [5]
«Да не сон ли это? Нет, не сон».
«Уж не заболел ли?» — думал Вася, поглядывая на старшину.
Подъехали к Быстрице. От Быстрицы до дому — рукой подать. Вася остановил машину, взял брезентовое ведро и за водой: «газик» купать. Председатель тоже вышел из машины.
Северное полуденное весеннее солнце яркое, весёлое и жаркое. В чистом, прозрачно-голубом небе повисли жаворонки и огласили окрестность чарующей задушевной песней. На припёке зелёной щетинкой с красноватыми стебельками тянется к солнцу молодая травка. Маленькими солнышками у всех на виду распустилась мать-и-мачеха. По берегам, у самой воды, кусты краснотала разукрасили себя бархатными серёжками и просеребью обрамили Быстрицу. Над болотом, не умолкая, блеет бекас. В речке, в бурунах воды, тепло улыбается солнце. Улыбнулось оно и председателю — раз и другой. И потеплела, отошла душа Харитона Харитоновича. А когда Вася закончил мыть машину, председатель подал команду:
— По ма-ши-нам! За-во-ди!
— Есть заводить, товарищ гвардии старшина! — крикнул обрадованный Вася и бросился в машину.
— Прямо по дороге! В колхоз «Вешние воды»… вперёд!
— Есть вперёд, прямо по дороге, товарищ гвардии старшина…
III
Ковча с ложкой в руке на шум мотора обернулся к окну и седой бородой, что веником, закрыл оконный переплёт.
— Никак, председатель к нам приехал. С чего бы это?
— Он, кому больше, — приложив костлявую руку козырьком над глазами, высунувшись в другое окно острым, как клин подбородком, что баба-яга, прошамкала жена Ковчи, бабушка Дарья.
— Хлеб да соль, — с порога приветствовал председатель хозяев.
— Просим, Харитон Харитонович, с нами за стол, — в один голос ответили на приветствие бабка и дедка.
— Спасибо, дома с обедом ждут.
— Как хочешь. Потчевать можно, неволить грех. Проходи да рассказывай, что нового из района привёз, — не отрываясь от еды, кивком головы указал дед на лавку.
— Извиниться, Митрич, к тебе пришёл.
— За что? — удивился Ковча. — Ты мне ничего плохого не сделал.
— Утром неправду сказал. Не пахали мои трактористы Овсяную полянку. А кто такую шутку сыграл с нами — ума не приложу. Так что прости, Митрич.
— Вот она задача какая! — ещё больше удивился старик.
IV
Трактористы — Седой, Рыжик и Жук — с досадой на самих себя, но чётко и задорно рапортуют председателю колхоза:
— На большой дороге, что в колхоз и из колхоза — ни следа.
На дорогах из деревни в деревню — ни следа.
На полевых дорогах — ни следа.
Под крутоярами ручьёв — ни телеги, ни плуга, ни бороны.
В зарослях оврагов — ни телеги, ни плуга, ни бороны.
На лесных опушках в чапыжнике — ни телеги, ни плуга, ни бороны.
Сквозь землю провалился пахарь — не иначе…
— Подать вертолёт! Да живо!
— Есть подать вертолёт! — в один голос повторили приказание трактористы.
Глава четвёртая
I
Небольшой одноместный вертолёт «Сокол», сделанный механизаторами колхоза в зимние длинные вечера по конструкции и при непосредственном участии Харитона Харитоновича, поднялся в воздух.
Чешут затылки трактористы. Им тоже каждому хочется полетать на своём вертолёте, но председатель заявил: «Пока не проверю окончательно машину, на метр от земли никому не позволю подняться» — и не позволяет. Завидуют ребята, но что поделаешь.
— Подождём.
И ждут. И дождутся.
Слово председателя твёрдое, верное.
Радуются ребята. С вертолёта глаз не спускают, задрав головы к небу.
— Ух как здорово идёт!
— У старшины в руках да не шёл бы!
— Наша работа.
А Харитон Харитонович, перелетев реку, крутит над Заречным полем, над лесными опушками, над оврагами. Шарит глазами по кустам, по мелколесью, по оврагам, но нигде ни телеги, ни плуга, ни бороны.
— Сквозь землю провалился пахарь, не иначе, — повторил председатель заключительные слова доклада трактористов. — Придумают же, бесенята, а ведь сами, наверное, и сыграли эту шутку со мной, кому, кроме них…
Большой голубой стрекозой опустился «Сокол» у правления колхоза.
Вся деревня — от мала до велика — на площадь высыпала. Встречают председателя, будто марсианина какого. Ученики из школы всеми классами тоже на площади. Урок сорвали. Запрет учителей повис в воздухе. Да и из учителей никто не остался в школе, кроме заведующего. Самолёт народу не в диковинку, настоящий вертолёт не в диковинку. Но вертолёт с мотоциклетным мотором, сделанный в своих мастерских своими людьми, всех за сердце хватил.
Харитон Харитонович трактором управляет, комбайном управляет, любой машиной управляет. Танки в бой водил, все знают, и это тоже не в диковинку, но когда он поднялся на самодельном вертолёте и облетел всю округу, — диковина.
— Вот это старшина!
— Настоящий танкист!
— Лётчик так лётчик!
— Кавалер, — заключил Ковча.
Овсяную полянку люди забыли — теперь разговоры про «свой» вертолёт. Но не забыл Овсяную полянку председатель колхоза «Вешние воды» Харитон Харитонович Харитонов.
II
Всю ночь глаз не сомкнул председатель — просидел у раскрытого окна, — думал. А как светать стало, на цыпочках, чтобы не разбудить жену, поднялся на верхний сарай, где на сене спал сын Харитон. Спит сладко. Будить жалко.
Не терпится.
— Харитоша, Харитоша, — тронул отец сына за плечо, — проснись! Дело есть. Да проснись же, — щекочет парню пятку.
