Четвертый эшелон - [11]

— Ладно уж, избавлю, иди в машину, я записку напишу.

Через десять минут они уже ехали по темным, занесенным снегом улицам. Стекло ЗИСа заиндевело, но Данилов, как в детстве, пальцем растопил круглую дырочку в окне и, не отрываясь, глядел в темноту, пытаясь разглядеть что-то известное лишь ему одному.

Муравьев

Телефон он заметил, уже выходя из квартиры. Просто по привычке подошел к стене и увидел слабые цифры, нацарапанные карандашом, и букву З увидел рядом. Из отделения он позвонил в ЦАБ[4] и узнал, что телефон установлен по адресу: Суворовский бульвар, дом 7, квартира 36, и принадлежит Литовскому Геннадию Петровичу. Фамилия и имя ему были почему-то знакомы. Игорь тут же перезвонил в 83-е отделение, и ему объяснили, что по этому адресу находится Дом полярников, в квартире 36 раньше проживал известный летчик Литовский, после его гибели там живет его дочь Зоя Геннадьевна Литовская.

Все это давало повод для раздумий. Дочь героя и — убийца. В другое время он, может быть, и колебался, а сейчас времени для размышлений не было. Чернышова Игорь запихал в машину почти силком, старик даже слышать не хотел о производстве обыска в квартире столь известного лица, и повез его в прокуратуру.

Райпрокурор оказался мужичком покрепче. Он выслушал Чернышова, потом Игоря и глубокомысленно изрек:

— Подумаешь...

Подмахнул постановление на обыск и изъятие вещей и, крепко пожав руку Игорю, напутствовал:

— Шуруй, капитан, действуй по горячим следам. Поможешь нам — век помнить буду, а то у меня в аппарате одни инвалиды и старики. Нынче все наши на фронте.

Игорь покосился на широкую ленточку нашивок за ранение на лацкане его пиджака и понял, что прокурор тоже не так давно вернулся с фронта.

Тот, поймав его взгляд, усмехнулся грустно и добавил:

— Про инвалидов говоря, я и себя имел в виду. Что смотришь? Нашивок за ранение пять, а колодок наградных две. Вот такая, брат, арифметика.

В подъезде Дома полярников Муравьева ждали вызванные из МУРа оперативники их отдела Никитин и Ковалев.

— Мы тут с комендантом поговорили, — лениво цедил слова Никитин, — так она от той Зои в полном восторге. И честная, мол, и работящая, в издательстве «Молодая гвардия» редактором служит. Подтвердила, была у ней бабка из Баку, жила три дня. Фамилия ее Валиева Зульфия Валиевна. Лифтерша тоже показания дала: вчера она с большим желтым «углом» пришлепала, часов в десять. Так что дело ясное, Муравьев, эта Зоя или скупщица, или «малину» держит, брать ее надо.

Никитин достал измятую пачку «Норда», начал разминать папиросу, вопросительно глядя на Игоря.

— Дома Литовская?

— Дома, я проверял, на всякий случай Ковалев у дверей стоит.

— Какой этаж?

— Пятый.

— Лифт работает?

— Тянет.

— Так вот давай, я на лифте, а ты пешочком.

— Ладно. Но зря. Ей деться некуда. Чуть что, Ковалев притормозит.

— Это мне решать.

На площадке пятого этажа курил оперуполномоченный Ковалев.

— Ну как? — спросил Игорь, оглядывая одинаковые, светлого дерева двери с медными табличками.

— А так, — Ковалев бросил папиросу, — одни профессора да герои.

Поднялся запыхавшийся Никитин.

— Пошли, — скомандовал Игорь. — Кстати, — остановился он у самой двери, — понятые есть?

— А то как, — врастяжку сказал Никитин, — целых трое, сидят в комендатуре, трясутся.

— Ладно. — Игорь еле сдержал себя. Он вообще не любил Никитина за его полублатную манеру речи, за ненужное хамство, за нахрапистость. Но вместе с тем понимал, что оперуполномоченный парень хваткий, решительный и смелый.

Дверь открыла высокая женщина в толстом вязаном свитере, серой юбке и белых маленьких валенках. Из-под очков глядели на них большие изумленные глаза.

— Вы ко мне? — растерянно спросила она.

— К вам, к кому ж еще. — Никитин, оттолкнув Игоря плечом, шагнул через порог. — МУР, ясно? — Он вынул удостоверение.

Литовская прочла его и подняла на Игоря недоумевающие глаза:

— Отдел борьбы с бандитизмом?

— Да, Зоя Геннадьевна, мы именно оттуда. — Муравьев вошел в квартиру и сразу же увидел огромный коридор, весь уставленный стеллажами с книгами.

— Но я здесь при чем?.. Как это может быть? — взволнованно спросила Литовская. — Я...

— Ну, кто ты такая, это мы сейчас узнаем. — Никитин опять полез за папиросами.

— Потрудитесь вести себя вежливо, лейтенант. — Игорю хотелось взять Никитина за грудки и вытолкнуть на лестницу. — И перестаньте курить, это отвлекает.

— Слушаюсь, товарищ капитан, — так же врастяжку, без тени обиды ответил Никитин.

— Я старший оперуполномоченный отдела борьбы с бандитизмом капитан милиции Муравьев, вот мои документы.

Литовская поправила очки и, поднеся удостоверение совсем близко к лицу, начала читать.

— Да, слушаю. — Она вернула документ Игорю. — Чушь какая... милиция, бандиты... Вы не ошиблись?

— Нет, — сказал Игорь твердо, — может быть, мы поговорим в комнате?

— Конечно, конечно, проходите. — Хозяйка отступила, освобождая дорогу.

— Кто еще есть в квартире?

— Я одна.

— Останьтесь здесь, — повернулся Игорь к оперативникам, — если что...

— Понятно. — Никитин вынул из кармана пистолет.

Литовская с нескрываемым ужасом посмотрела на оружие.