Четвертый бастион - [6]
– Там шнур идет штробом в скале. А вот на валу, с той стороны, куда француз без передыху лупит, так могли и вырыть ядрами.
– Погоди, погоди, Аарон, – присел Илья подле флотского минера на корточки. – Ты разве не знаешь, что француз от вала в десяти шагах засел? В ложементах?
– Во-первых, не Аарон, а Антон, – назидательно напомнил мичман Коган. – А во-вторых, как не знать, если для того и иду, чтоб высадить из ложементов его прямиком на небо.
Мичман решительно, но криво закрепил дужку пенсне на горбинке носа, после чего взгляд его дочерна-карих глаз обрел наконец осмысленность.
– Ты погоди, пожалуй, – удержал его за погон Пустынников, – сотрясатель стен Иерихона. Давай-ка я на этот эшафот своих гренадеров пошлю, а? Они у меня ребята бравые и не с такой плахи возвращались с головой на плечах.
– Так а я… – стал было возражать Аарон-Антон, но уже не так решительно, как только что собирался погибнуть.
– А ты, – штабс-капитан поправил пенсне на носу минера, – если, не дай бог, очки потеряешь, так прямиком в палатку Пелисье войдешь, пройдя весь французский лагерь. Верю, что взорвешь там все к чертям иудейским, да только нам не это сейчас надобно. Показывай план минирования.
IV бастион не походил на крепостное сооружение в привычном нашем понимании. Никаких таких грозных стен с контрфорсами… Передовые ложементы, земляной вал со рвом, Язоновский редут в глубине в качестве цитадели – и все прочее батареи, батареи. Кое-где даже расположенные в два яруса. Начиная менее чем с 20 орудий в начале обороны и заканчивая более чем сотней летом 1855 года, по мере возрастания важности этого участка обороны.
Создаваемый как временное сооружение, должное прикрыть центр города, он в действительности оказался главным укреплением южной, или городской, стороны. Если быть точным, форпостом «второй оборонительной дистанции», поскольку союзники окружали его с трех сторон, что в свою очередь несомненно, внушало им надежду на прорыв – весь бастион подвергался убийственному перекрестному огню.
Так что едва ли не самым главным проявлением героизма обороняющихся было ежедневное, тем паче еженощное восстановление укреплений. И беспрестанное минирование подходов к бастиону в земле и под землей, в минных и контрминных тоннелях.
Гренадеры 4-го стрелкового батальона ожидали приказа за мерлоном[7], плетенным из толстых корабельных канатов, соединяющим две батареи второго эшелона. Находились они позади колонны стоявшего в резерве 1-го батальона Тобольского полка. Поэтому видеть своего командира они могли едва ли, да и вряд ли им было до того, чтоб его высматривать. И без того было за чем следить напряженным взглядом, смигивая только от крестного знамения непроизвольно и судорожно кладя его на лоб.
Сквозь облака едкого порохового дыма, наплывавшего клубами на нестройную колонну пехотинцев, то и дело с воем и визгом падали ядра и ракеты, пущенные навесно с той стороны вала. Лопаясь тут и там фейерверками, вздымая фонтанами жидкую бурую грязь и производя облака пара, снаряды раз от разу попадали и в скопление серых шинелей, перекрещенных белыми ремнями подсумков. И тогда кувыркались в дыму фуражные шапки, щепой из-под топора летели обломки ружей, брызгали на землю струи крови.
После этого колонна, местами валясь и шарахаясь, распадалась на минуту-другую, пока несчастного, причитающего, тихо стонущего или исходящего нечеловеческим воем не относили на санитарную повозку, которой служила обычная крестьянская телега. В случае же если же несчастный никаких признаков жизни не подавал, его сразу же, подхватив под мышки и за голенища сапог, когда таковые еще оставались – по ногам доставалось в первую очередь, – перекладывали на дощатый настил. На настиле было уже тесно от тел, скользко от крови, а Богоматерь смотрела из печального сумрака иконы, висевшей тут же, не то с мольбой, не то с укоризной: «Что же вы делаете, сыны Божьи?»
Совсем не обязательно было ходить в атаку или на вылазку, чтобы занять свое место на этом страшном поприще, чтоб и на тебя смотрели неотрывно скорбящие глаза Божьей Матери. Зачастую достаточно было и просто «держать строй» по окрику офицера в лучших традициях наполеоновской тактики.
Впрочем, нельзя не заметить, что тактика линейной пехоты вполне была разработана к этому времени русским уставом. Не нужно быть большого ума стратегом, чтобы понять, что валить колонной на пушки – дело гибельное. Так что как русская, так и западная инфантерия под плотным артиллерийским огнем в атаку шла если не стрелковой цепью, то растянутой по фронту шеренгой в несколько рядов.
Однако следует помнить, что вплоть до окончательного ввода в боевой обиход более точного и дальнобойного нарезного оружия полевая тактика определялась исключительно суворовским выражением: «Пуля – дура, штык – молодец!» Все в конечном итоге решала обыкновенная рукопашная свалка. Тем более в условиях осады, когда наступление велось плотными массами пехоты – колоннами и противодействовать ему можно было только так же, попросту навалившись в ответ всей кучей.
Со странным человеком свела судьба старшего лейтенанта Александра Новика во время одного из рейдов во вражеский тыл. Даже и не думал он тогда, что вместе с этим вызывающим сильные подозрения Яковом Войткевичем им придётся готовить захват фашистского штаба, а потом и вовсе разыскивать тайную базу немецких подводных лодок…
Приближается победная весна 1944 года — весна освобождения Крыма. Но пока что Перекоп и приморские города превращены в грозные крепости, каратели вновь и вновь прочёсывают горные леса, стремясь уничтожить партизан, асы люфтваффе и катерники флотилии шнельботов серьезно сковывают действия Черноморского флота. И где-то в море, у самого «осиного гнезда» — базы немецких торпедных катеров в бухте у мыса Атлам, осталась новейшая разработка советского умельца: «умная» торпеда, которая ни в коем случае не должна попасть в руки врага.Но не только оккупанты и каратели противостоят разведчикам Александру Новику и Якову Войткевичу, которые совместно с партизанами Сергеем Хачариди, Арсением Малаховым и Шурале Сабаевым задумали дерзкую операцию.
«Крымский щит» — так называлась награда, которую получали воины вермахта, наиболее отличившиеся при завоевании далёкого от Германии полуострова. Но, обуреваемые мечтами о близком триумфе, они не подозревали, что невысокие горы Крыма укроют отряды бесстрашных и беспощадных народных мстителей, что Сергей Хачариди, Арсений Малахов, Шурале Сабаев и их боевые соратники сделают всё, чтобы защитить своё Отечество от алчной фашистской стаи…
Подходит к концу время оккупации советского Крыма. Но почему фашисты не предпринимают попыток вывезти с полуострова детали уникального моста, который, по замыслу Гитлера, должен был соединить берега Керченского пролива, став кратчайшей дорогой на Кавказ? Свой вклад в разгадку этой тайны вносят хорошо знакомые читателю партизан Сергей Хачариди, старший лейтенант Войткевич и капитан Новик.
В четвертый том собрания сочинений Р. Сабатини вошли романы «Меч ислама» и «Псы Господни». Действие первого из них приходится на время так называемых Итальянских войн, когда Франция и Испания оспаривали господство над Италией и одновременно были вынуждены бороться с корсарскими набегами в Средиземноморье. Приключения героев на суше и на море поистине захватывающи. События романа «Псы Господни» происходят в англо-испанскую войну. Симпатии Сабатини, безусловно, на стороне молодой и более свободной Англии в ее борьбе с притязаниями короля Филиппа на английскую корону и на стороне героев-англичан, отстаивающих достоинство личности даже в застенках испанской инквизиции.
Эта книга – увлекательное путешествие через культурные слои, предшествовавшие интернету. Перед читателем предстает масштабная картина: идеи русских космистов перемежаются с инсайтами калифорнийских хиппи, эксперименты с телепатией инициируют народную дипломатию и телемосты, а военные разработки Пентагона помогают создать единую компьютерную сеть. Это захватывающая история о том, как мечты о жизни без границ – географических, политических, телесных – привели человека в идеальный мир бесконечной коммуникации. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Библиотека проекта «История Российского государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Иван Дмитриевич Якушкин (1793–1857) — один из участников попытки государственного переворота в Санкт-Петербурге в 1825 году. Он отказался присягать Николаю I, был арестован и осужден на 25 лет каторжных работ и поселение. В заключении проявил невероятную стойкость и до конца сохранил верность своим идеалам.
Известный британский ученый профессор Джон Перри представляет историю европейских географических исследований и открытий, развития торговли и поселений за пределами Европы с начала XV до конца XVII века. Это была эра, когда Европа открывала для себя мир за пределами своей территории. Она началась с Генриха Мореплавателя и португальских путешествий и закончилась 250 лет спустя, когда «разведка» была почти завершена. Профессор Перри рассматривает политические, экономические и религиозные стимулы, побудившие европейцев к исследованиям и завоеваниям, а также анализирует природу и проблемы их поселений на колонизированных землях.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
Весной 1912 года частный сыщик Юрий Ростовцев вместе с десятками других подданных Российской империи поднимается на борт трансатлантического лайнера «Титаник», идущего в первый рейс, в Нью-Йорк. Отправляясь в этот город по делу, Ростовцев и подумать не мог, что настоящее дело ожидает его не в Нью-Йорке, а на борту «Титаника»… Кто и зачем расправился с одним из русских пассажиров? Почему в команде лайнера оказался боевик-эсер – старый знакомый сыщика? Как со всем происходящим связан знаменитый Тунгусский метеорит? Чтобы найти ответы на эти и другие вопросы, у Ростовцева ровно четыре дня.
Середина XVII века. Боярин Афанасий Ордин-Нащокин, выполняя ответственные поручения царя Алексея Михайловича, ведет переговоры с иностранными дипломатами. А его единственный избалованный сын — Воин, наслушавшись баек о просвещенной Европе, в один прекрасный день удирает в Польшу, увезя с собой секретные письма государя. В погоню отправляются подьячий Посольского приказа Арсений Шумилов и его лихие подчиненные — Ивашка с Петрухой. К ним присоединяется француженка Анриэтта, несколько лет назад волей судьбы попавшая в Москву.
1913 год. Война уже на пороге. Рижские заводы и фабрики выполняют военные заказы, каждая цифра и подробность имеют огромное значение для разведчиков Эвиденцбюро. Но «наблюдательный отряд» российской контрразведки в Риге – на страже. Контрразведчикам становится известно, что врага снабжает сведениями человек, который связан с заводом «Мотор», по банальной причине – его шантажируют. Кто этот человек? Какое страшное преступление он совершил в прошлом? Как о нем стало известно в Эвиденцбюро? Ситуация в точности как в поговорке «поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».
1593 год, весна. Персидский шах Аббас Великий в знак крепкой дружбы подарил российскому царю Феодору Иоанновичу слона. Теперь «дело за малым» – нужно доставить слона из персидской столицы в Москву. А это неблизкий и весьма опасный путь вначале через бурное море Хвалынское, а после – по Волге, которая в те далёкие времена была ещё очень неспокойной, разбойничьей рекой. Берётся за это дело знаменитый сыщик Разбойного приказа Маркел Косой, хорошо известный читателям по романам «Углицкое дело», «Царское дело», «Сибирское дело» и «Золотое дело».