Четвёртая Жрица. Путь друг к другу - [14]

Аккес вообще ненавидел болеть. Как и всё остальное, что заставляло его чувствовать себя слабым. И потому даже после изнурительных тренировок, когда всё тело деревенело, он предпочитал "лечиться" теми же тренировками. Разогретые от напряжения мышцы уже не так болели, а там и вовсе проходили.

Но сейчас необходимо было немного отдохнуть, потому что подъём будет тяжёлый и ему потребуются все силы, чтобы не сорваться и не получить очередную порцию синяков... если он вообще переживёт ещё одно падение.

Аккес решил переждать ночь. Хоть его глаза и адаптируются к темноте, всё же солнечный свет ничего не заменит. Поэтому рано утром, когда солнце вот-вот начало показываться, он умылся водой из протекающего по дну ущелья ручья, прогоняя головную боль и сонливость, потом размял протестующие мышцы и приступил к делу.

Подъём отнял у него половину дня и кучу сил, но обогатил ненавистью ко всему миру. Которая, впрочем, прошла сразу, как только он взобрался, наконец, наверх и, тяжело дыша, разлёгся на прохладной траве. Теперь он обожал весь окружающий мир, что, опять-таки, тоже продлилось не долго.

Отдышавшись и передохнув, он отправился на поиски следов. А уж их он точно найдёт. Об этом даже нехотя позаботится эта неуклюжая гора железа.

Поиск укромного места не составил труда — благо, растительность здесь была густая, а вот с поисками следов пришлось повозиться. Половину ночи он бродил по лесу, радуясь хотя бы тому, что знает нужное направление. Вояка наверняка повёл всех в поселение, о котором говорила та девушка, а она успела указать его приблизительное месторасположение.

Однако чем глубже Аккес уходил в лес, тем становилось опаснее. Он видел следы крупных хищников, и это его не радовало. К утру он, наконец, наткнулся на то, что искал. Примятая трава и засыпанное кострище. Ну что за глупцы. Оставлять такие явные следы. Любые преследователи вычислили бы горе-беглецов, даже особо не стараясь.

К счастью погони не было.

Если не считать его самого.

Позволив себе слегка улыбнуться, Аккес ещё раз внимательно огляделся. Как он и предполагал, компания двигалась на север, и он, похоже, отставал от них ровно на день. Удивительно, что так мало. Может, они специально двигаются медленно и оставляют явные следы, чтобы он смог их нагнать? Впрочем, со следами они перестарались.

Проверив крепление кинжала на ноге и поправив самодельный лук за спиной, Аккес пошёл дальше. Торопиться и бежать он не стал, чтобы не растрачивать зря силы, так как всё равно догонит их ещё до заката, ведь, в отличие от них, он идёт один и налегке. Не стоит бежать на износ, тем более что силы ему ещё могут понадобиться, учитывая, сколько тут признаков обитания хищников.

Двигаясь по лесу, ему всё же приходилось делать некоторые перерывы. Пусть боль он умел игнорировать, но всё же загонять себя тоже не хотелось. Благо с питанием проблем не было и даже своими наспех сделанными кривоватыми стрелами, он смог добыть себе кролика, а ещё наткнулся на орешник.

На самом деле, если забыть об ушибах и постоянное чувство опасности, Аккес наслаждался каждым мгновением своего пути по лесу. Этот запах хвои и смолы, этот стрекот насекомых и перекличка птиц, шуршание листвы на ветру... Он готов был закрыть глаза, лечь прямо на траву и провести весь день, только ощущая всё это.

Впечатления были такие, словно он вернулся домой. Где-то на задворках памяти ещё остался запах маминой стряпни и стук отцовского топора, который раньше ассоциировался у него с домом, но даже там всегда присутствовал дух леса, который только окреп в его позднем детстве. Сегодня для него дом — это то, что он чувствовал сейчас... кроме боли в боках.

Неловко оступившись, Аккес налетел на дерево, ударившись плечом, и невольно застонал, злясь на самого себя за проявление слабости.

Он тряхнул головой, пытаясь прийти в себя после боли, которая на миг застлала пеленой его глаза, и с усилием делая шаг вперёд. Но тут услышал яростный рёв медведя и крик.

Замерев лишь на миг, Аккес, тут же забыв обо всём, бросился на звуки.¬ Друзья или враги... но крик был женским, и он не мог просто так пройти мимо.

— Так, осторожно... шаг назад, — тихо и медленно говорил Лекамир, глядя на Зику, которая полными ужаса глазами смотрела на чёрно-бурую гору, возвышающуюся перед ней. Во время небольшого привала она решила собрать земляники, которая в здешних местах ещё не успела отойти. Но среди кустов и холмов, где росли ягоды, она наткнулась на медведя, который оказался голодным и потому злым.

Ягоды все рассыпались, а девушка начала медленно отступать. Лекамир, находившийся неподалёку, пытался аккуратно увести её от зверя. Зика же словно приросла к земле.

И тут медведь взревел, вставая в полный рост.

Зика от ужаса сама закричала. Она знала, что нельзя бежать. С детства ей об этом говорили. Но она отвыкла от леса и, к тому же, видела медведя впервые в жизни, а потому, забыв от страха обо всём, резко развернулась и побежала.

— Стой!

Лекамир бросился за ней, прекрасно видя, что она бежит в тупик. Прямо к тому холму, с которого они недавно с таким трудом спустились, а уж подняться, тем более ей одной, не было никакой возможности. Благо, медведь был по какой-то причине медлительным, и рыцарю удалось его обогнать. По пути он поднял большую тяжёлую ветку с него ростом и, замахнувшись, попытался отпугнуть зверя, но тот затормозил лишь на мгновение, после чего, обнажив зубы, начал рычать и бить лапой по ветке, в щепки разнося то, что рыцарь, с его не малой силой, едва удерживал в руках.