Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники - [43]

Картографический арсенал и его воздействие нацистская пропаганда использовала и в дни поражений, чтобы поднять боевой дух, как в тылу, так и на фронте: «Более тонкая пропаганда та, что старается усилить поддержку войны народом, описывая тяжелые последствия в случае победы союзников. Завтра «Фёлькишер беобахтер» опубликует карту, которая покажет, как будет выглядеть Германия в случае победы Англии и Франции. На этой карте Франции принадлежит Рейнская область, Польше – восточная Германия, Дании – Шлезвиг-Гольштейн, Чехословакии – Саксония, а южнее на карте изображена огромная империя Габсбургов, включающая в себя большую часть Южной Германии. То, что осталось от Германии, обозначено как «Оккупированная территория». Умная пропаганда, и народ на нее клюнет» (14).

Французский философ Мишель Фуко определил: «язык точности» (не обязательно карты и таблицы, но и язык чисел) совершенно необходим для «господства посредством идеологии». Те же статистические данные выглядят как нельзя более объективными и строгими фактами. Язык цифр всегда кажется убедительным, ибо создает ореол неоспоримой авторитетности. Сила «языка чисел» объясняется тем, что он кажется нам максимально беспристрастным, что он, дескать, не может лгать. Люди как-то забывают, что официальные органы статистики во всех странах представляют собой часть государственного аппарата. И уже на первоначальном этапе – сборе статистических сведений – данные легко могут быть сфальсифицированы. Но искаженные цифры подаются с показной точностью, чтобы придать им максимум правдоподобия. То же самое касается и социологических опросов – путем должной постановки вопросов, корректировки выборки и обработки данных можно легко получить «освященный наукой» результат.

Еще один пример смоделированной «объективности» – документальная фотография. Особенности восприятия «информации в образах», эффективность ее воздействия заложены в самой ее природе. Наглядность и легкость восприятия делают ее общедоступной, а потому «документальное» воздействие фотоснимков часто используется в политических кампаниях. Действительно, даже в портретной фотографии заложены большие пропагандистские возможности: она способна закреплять положительный или отрицательный образ какой-нибудь личности. Например, снимок анфас подчеркивает решимость кандидата: будущий депутат смотрит прямо на вас, ему не страшны ни враг, ни препятствие, ни какая-либо проблема. Фотографии в три четверти строятся на «восходящем движении»: лицо приподнято навстречу свету, который как бы и возносит его, и т. п.

Добавление к тексту хотя бы небольшой порции художественных зрительных знаков резко снижает порог усилий, необходимых для восприятия сообщения, ведь тех, кто читает подписи к иллюстрациям, в два раза больше читающих сами тексты. Насыщенные фотоиллюстрациями, сопровожденные примитивным текстом, массовые издания апеллируют к сознанию читателей через эмоции. В чем, к слову сказать, секрет сумасшедшей популярности комиксов у западного читателя. Реальной популярности – незадолго до Второй мировой войны забастовка типографских рабочих в США вызвала перебои в поступлении комиксов в киоски, и возмущение жителей было так велико, что мэр Нью-Йорка в эти несколько дней лично зачитывал комиксы по радио – чтобы успокоить любимый город (15).

Существовало довольно много документальных фотоальбомов, посвященных рейхсканцлеру, – «Гитлер, каким его никто не знает», «Гитлер по ту сторону будней», «Гитлер в своих горах», «Молодежь и Гитлер», в которых имиджмейкеры успешно подавали публике образ вождя, бывшего в частной жизни самым обычным человеком. Впервые появившиеся в 1934 году, эти огромные, изящно переплетенные тома предназначались для рассматривания в домашней обстановке. Как в альбомах для филателистов, в них предусматривались пустые места и печатались подписи к отсутствующим фотографиям, которые можно приобрести, покупая производимые спонсором сигареты или лакомства.

В альбом «Адольф Гитлер: фотографии из жизни фюрера», первый тираж которого насчитывал 700 000 экземпляров, были включены фотографии Гитлера как в 1920-е годы, так и фотографии последнего времени, на которых можно лицезреть, как канцлер отдыхает от бремени государственных дел. В отличие от «неформальных» фотографий Муссолини, на которых он выглядел, как яркий, самоуверенный мачо, частная жизнь Гитлера представала в ауре обыденности. Гитлер вполне мог быть сфотографирован в чуть помятом костюме и нередко смотрел на зрителя с застенчивой улыбкой.

Выходившие большими тиражами фотоальбомы, такие как «Гитлер: в свободную минутку» и «Адольф Гитлер, каким его никто не знает» позволяли публике заглянуть в частную жизнь лидера, тщательно сконструированную для массового потребления. На этих неформальных снимках Гитлер представал обычным человеком, неравнодушным к восторгам поклонников, любящим свою собаку, наслаждающийся прогулками и обожающим скоростные автомобили. Смысл подобных фотосессий удачно выражала одна из подписей: «Даже фюрер может быть счастлив!» Кроме того, возлюбленная фюрера Ева Браун тоже часто фотографировала Гитлера в домашней неформальной обстановке. Некоторые работы талантливой ученицы выкупил ее прежний шеф Генрих Гофман и растиражировал в виде открыток.