Четвертая пуля - [8]

Служанка затянула новый романс. Клид шагнул к дверям и велел ей замолчать. Девушка беспрекословно повиновалась. Он вернулся назад. Закинув ногу на ногу, Жюльетта Дравиль болтала розовым шлепанцем.

Зазвонил телефон. Хозяйка взвилась, как пружина. Клид уже держал руку на аппарате.

— Комиссар Винсен, полиция. Я хочу поговорить с мадам Дравиль.

Клид не задумался ни на секунду.

— Я брат мадам Дравиль, — ответил он.

Жюльетта Дравиль хотела вырвать трубку, он оттолкнул ее, не сильно, но решительно.

— Хорошо, очень хорошо, — пробормотал комиссар.

— Моей сестры нет, — быстро продолжал Клид. — Если хотите, можете связаться с ней примерно через час. Или можете передать через меня…

У Винсена вырвался вздох облегчения.

— Мне бы хотелось, дорогой месье…

— Визор, комиссар.

— Месье Визор, — послушно повторил Винсен. — Это дело деликатное. Ее муж найден в 2 часа убитым в номере отеля по улице Жанны д’Арк в Орлеане. С пулей в сердце. Нас только что известили…

Клид не мог не выругаться. Комиссар продолжил.

— Прошу прощения, месье… Ви…

— Визор, — вежливо повторил Клид.

— Благодарю. Я был, быть может, грубоват. Пожалуй, лучше, если вы все сами объясните сестре…

— Естественно, — подтвердил Клид. — Рассчитывайте на меня.

— Посоветуйте ей, — продолжал Винсен, — не уходить из дома. Нам будет нужно…

Он нес околесицу, бедняга. Клид вообразил его поправляющим галстук или стучащим пальцами по столу. Это позволило ему найти нужное слово: «освидетельствование».

Клид повесил трубку, поблагодарив. Неизбежность встречи с Винсеном немного его расстроила.

— Что это? Чего хочет от меня полиция? Он мертв, да? Его убили?

Жюльетта Дравиль набросилась на него с вопросами, задавая их замогильным голосом. Клид прислонился спиной к стене, непроницаемый, с оценивающим взглядом. Мертвенно-бледная женщина принялась его трясти. Он не шелохнулся.

— Ну ответьте же, скажите что-нибудь, не оставляйте меня в неизвестности, я имею право знать!

Она уже кричала. Клид сознавал, что она так просто не сдастся. Ему даже доставляла известное удовольствие мысль, какой камень повиснет на Винсене.

— Полиция просит вас не покидать квартиру, — нейтрально сообщил он.

Она взвилась.

— Где Жан? Я хочу поехать к нему. Быть может, я ему нужна…

Клид зло оборвал ее:

— Конечно нет, вы о нем уже позаботились.

Он почувствовал, как у нее ослабели руки, но даже не шелохнулся, когда она упала навзничь, — ограничившись звонком горничной, и ушел в соседнюю комнату в поисках другого аппарата.

V

«Предположение об убийстве с целью ограбления, выдвинутое полицией, не выдерживает критики, учитывая практически затворническую жизнь жертвы, не принимавшей никого, кроме своей подруги, дамы того же возраста, что и он. В подобной обстановке сама жертва, члены ее семьи…»

Вера вздохнула. Вот уже который час она не отрываясь печатала отчет.

Поднявшись, она прижалась лбом к оконному стеклу. Красивая тридцатилетняя девушка, чьи длинные волосы цвета старой меди ниспадали на плечи крупными локонами, рассыпая там и сям золотистые блестки. Они красиво обрамляли округлое лицо с высокими скулами, оттеняя удивительно выразительные глубоко посаженные глаза цвета морской волны.

Она казалась и умной, и чувственной. Хрупкий стан танцовщицы делал ее притягательной для мужчин. И она действительно принадлежала к той категории женщин, которых вечно обсуждает противоположный пол во время перекура. «Роковая женщина», — говорят дамы с претензиями, высокомерно поджав губы.

Снегопад на улице уменьшился. Вера взглянула на небо. Оно было темно-серым, значит, такая погода еще надолго.

По дороге медленно ползли автомобили, покрытые снегом. Ребятишки забавлялись бросанием снежков в прохожих. Один из снежков попал тучному прохожему в шляпу, тотчас слетевшую на землю. Он разгневанно погрозил ребятам кулаком. Вера искренне, по-девичьи, рассмеялась. Ребята бросились врассыпную. Но бояться было нечего — мужчина, казалось, был удовлетворен. Подняв шляпу, отряхнув ее и вновь надев, он зашагал своей дорогой.

Вера вспомнила, что Клид предоставил ей два дня отпуска. Утром она отправила посыльного в агентство, чтобы взять билет в спальный вагон поезда на Гренобль. Два дня свободы без телефона, без машинки и отчетов, вдали от этого невозможного типа, циничного, самоуверенного, большого любителя женщин и спорта.

На губах Веры появилась горькая улыбка, она невольно взмахнула рукой. Не расслабляться! Ее поезд отправляется в десять вечера. Осталось меньше шести часов. Она вновь уселась за маленький столик с пишущей машинкой и принялась методично стучать по клавишам.

«Дербле-младший, вдруг зачастивший в дом по проспекту Опера, бал, что называется, заядлым игроком. Кончилось тем, что мать отказалась выдавать все возрастающие суммы, вызванные его порочной страстью. Из-за этого он несколько раз угрожал ей. Напуганная, она запретила ему переступать порог ее дома. Поэтому у Роланда Дербле было превосходное алиби, проверенное полицией. Впрочем…»

Вера занервничала. Текст становился нечитаемым. Фразы путались, перечеркивались, тяжеловесные буквы теснились в неровном ритме почерка. Обычно Вера легко расшифровывала подобные каракули, но здесь Клид поистине превзошел себя. У нее появилось желание взять пальто и шляпку и забросить к чертям все: бюро, отчет, Клида.