Четверо с базарной площади - [55]
Генка ударился головой о стенку, Фат сел, а Толячий упал на Фата.
Они не предполагали, что задуманная ими операция окажется такой впечатляющей: тишина будто раскололась в одно мгновение. От грохота, с каким рухнула железная лестница, бывший мужской монастырь, должно быть, содрогнулся до основания.
Потом сразу упала напряженная тишина.
Схватка
— Кто там?.. — негромко спросил Аркаша. — Это вы, ребята?..
Генка, Толячий и Фат приготовили по нескольку тяжелых кирпичных обломков.
— Ребята! — окликнул Гвардеец громче. Потом выругался: — Что за черт…
Щелкнул фонарик, и круглое пятно света упало на лестницу внизу.
— Ничего не пойму! Ты, что ли, свалил ее, Дроля?
— Да я вроде коснулся только…
Фонарик погас.
— Коснулся… — Аркаша яростно выругался.
Голос Купца:
— Веселый, никого не было?
— Нет, нет! Я… гляжу все время.
Голос Гвардейца:
— Попробую спрыгнуть… Зажги.
И Аркаша в свете карманного фонаря начал было спускаться вниз.
— Залп! — шепнул Генка.
Кирпичи полетели один за другим.
Аркаша вскрикнул, не то от боли, не то с испугу. Фонарик мгновенно погас.
И всего какие-то секунды опять была темнота (бандиты, видимо, отбежали от люка), а потом опять засветился в пылинках луч и забегал из стороны в сторону по этажу, выхватывая из мрака причудливые «колонны» развалин.
Когда пятно света задержалось на веревке и побежало по ней к стене, у которой стояли готовые к атаке разведчики, Фат схватил один из обломков и запустил его точно в открытый люк.
Но их уже заметили.
Брань заглушила чей-то новый вскрик.
— Щенки!..
— Навозники!..
— Сукины дети…
В люк прямо сверху прыгнул Аркаша и упал, не удержавшись на ногах.
— Бежим! — крикнул Толячий. Но Фат и Генка уже бомбардировали противника. Толячий тоже схватился за кирпичи.
— Бей гадов! — кричал во все горло Фат.
— Не уйдете, фашистские оккупанты! — вторил ему Генка.
А Толячий, мгновенно опьяненный боем, заорал:
— Ур-ра!
Но сверху один за другим прыгали остальные бандиты. Дроля, вывихнув ногу, разразился проклятиями.
Аркаша попытался увернуться от града тяжелых обломков и, слепя фонариком, уже рванулся вперед, но кто-то — Генка или Фат (скорее, конечно, Фат, потому что меткость у него была необыкновенная) — угодил ему кирпичом точно по локтю, которым он прикрывал лицо.
Аркаша заматерился, луч фонарика исчез, а темноту, грохнув, разорвала вспышка пистолетного выстрела.
Темнота разорвалась и не восстановилась. Потому что вслед за первым выстрелом грохнул второй, и яркий электрический свет залил группу бандитов в углу, рядом с железной лестницей.
— Руки вверх! Стреляю без предупреждения…
Около двери на первый этаж, с карманным электрическим фонарем в одной руке и с пистолетом в другой, стоял мужик в телогрейке с разорванным хлястиком…
Бандиты один за другим начали тянуть руки кверху. Только Аркаша скрипел зубами, зажимая простреленное плечо.
Бандиты глядели не на мужика, а на дверь. И, наверное, потому, что больше никто не появился оттуда, Купец вдруг рывком выхватил из-за пазухи пистолет, и опять разом грохнули два выстрела.
Бандиты рванулись вперед… и замерли с поднятыми руками, ибо мужик остался стоять, как стоял до этого, а пистолет Купца, звякнув, упал на кирпичный пол, и правую кисть его залила кровь — на этот раз уже не симулянтская…
— Я предупреждал: руки держать над головой… — спокойно проговорил «мужик».
— Генка… — тихо позвал Фат.
И только теперь Генка, ошеломленный появлением таинственного «мужика», спохватился, что Фат почему-то давно уже сидит, привалившись к стене.
Генка бросился к другу. Рванув телогрейку за отвороты, распахнул ее.
Рубашка на груди Фата была в крови.
— Фат! Ты что, Фат?.. — спросил Генка.
А Фат, бледный как полотно, стал медленно сползать по стенке, а когда Генка, сбросив на кирпичи свою телогрейку, уложил его, Фат тихо-тихо сказал:
— Ген… Ты скажи там, на суде… чтобы они им за полковника…
Фат не договорил. Глаза его медленно закрылись, и голова упала набок.
— Стреляйте их! Стрел-ляйте! — вдруг закричал Толячий.
— Спокойно, малыш… Хладнокровнее… — отозвался «мужик», не отводя глаз от бандитов.
Генка выпрямился. Утер слезу. Мозг его затуманила какая-то беспредельная ярость.
Бандиты стояли в напряженных позах. Генке показалось, что вот-вот — и они бросятся разом к выходу.
В следующую секунду он догадался, почему ему так подумалось: из-под кепки «мужика» через висок и щеку тоненькой полоской бежала струйка крови.
Генка нагнулся, чтобы не прикрывать бандитов, и, подойдя вплотную к ним, подобрал два пистолета. Никто при этом не обронил ни слова.
Генка знал, что может получить внезапный удар ногой в голову. Но знал и то, что успеет защититься рукой, а хоть один пистолет да схватит. Впрочем, на крайность могли пойти лишь Купец и Гвардеец уже замешанные в убийствах. Остальные выжидали.
Спасибо полковнику, что рисовал друзьям схемы оружия и рассказывал, как надо владеть им.
Генка знал, что после выстрелов пистолеты остались на взводе, а патроны автоматически засланы в стволы.
Генка взял их в обе руки и стал рядом с «мужиком».
— Отнимите оружие у пацана! — потребовал Дроля. — Влепит еще!..
— Если понадобится — влепит, — сказал «мужик». — А выдержки у них побольше, чем у вас… — И он заметно покачнулся, потому что качнулся фонарь в его руке.
